- Как думаешь, о чём умолчал герр ректор, когда говорил о талантах Тиффани?
- Если в девицу влюблён каждый индивид мужского пола, то никаких талантов и не было. Взгляд влюблённого – это взгляд идиота.
Грубо, лейтенант, но… жизненно. Хотя думать так о Тиффани не хотелось. И я стала глазеть по сторонам, вспоминая, что упустила в разработке Клауфельда. Да всё упустила. Если его не раскололо всё полицейское управление, с чего я решила, что мне и Хантхофферу он выложит информацию на блюдечке?
Между тем широкий коридор, увешанный поясными портретами каких-то незнакомых мне личностей, плавно вывел нас к лестнице. Напротив располагалась точно такая же, а встречались они на обширной площадке, в центре которой у стены был возведен некий постамент. На нём под прозрачным колпаком…
- Стой, наследница, - Хантхоффер со всей силы дёрнул меня за руку.
- Да я только гляну! – начала заводиться я.
А что? Я хочу посмотреть, тем более пальцы колет всё сильней.
- Отсюда гляди, - рявкнул в ухо ищейка. – Прекрасно видно.
Видно было хорошо. Под прозрачным колпаком на голубой бархатной подушечке возлежал невообразимо прекрасный золотой камертон. Он испускал из себя какие-то флюиды, которым откликалась довольно большая часть меня. Он умолял взять его, забрать отсюда, чтобы потом никто не мог помешать мне насладиться его идеальной формой и великолепием материала.
Другая часть меня орала в голос: «Это оно! Проклятье воров и эф Гворгов!». Третья часть слегка отстранённо комментировала, что вот, дескать, началось раздвоение личности. Все остальные части визжали от ужаса. Такого сочетания страха и почти чувственного вожделения я не испытывала никогда.
- Сопротивляйся, наследница, - снова в ухо рявкнул Хантхоффер. – Ты сильная, ты должна…
Что именно я должна, дослушать не успела. Попыталась вырваться, чтобы всё-таки взглянуть на прелестную прелесть поближе. Почему он такой большой? Все говорили о небольшом предмете в руках Тиффани…
- Да отпусти ты меня! – я попыталась двинуть ищейку локтем и одновременно наступить каблуком на ногу, как учила в своё время Жаклин.
Когда мы тренировались на Франсуа, всё выходило гладко. Хантхоффер только разозлился. Схватил меня в охапку и оттащил подальше от лестницы. Кажется, кто-то поднимался по ней наверх, сейчас я закричу и… В общем, рот я открыла, но ищейка нашёл способ его закрыть. Подлый и бесчестный, как он сам. Я даже не успела понять, что происходит, когда его губы накрыли мои, даря неожиданно приятные ощущения. Это было погружение в иную реальность, где возможно всё. Глубина и высота, прошлое и будущее, полёт и падение, столько эмоций, которые не вмещались во мне и искали выхода. И я отвечала на поцелуй, я должна была использовать шанс и узнать, каков он на вкус, чем пахнет и… Котька Пертц, просто он потрясающе целовался!