- С ума сойти, - хихикнул рядом звонкий женский голос.
- По-моему, полицейские наглеют, - сказал другой, ломкий юношеский бас.
Ищейка оторвался от меня и послал всех заинтересованных к Шмусту и даже к его матери. Я молчала, медленно приходя в себя и пытаясь вспомнить, а с чего это я целовалась с ищейкой в коридоре Академии? Ноги подгибались, щёки горели, в памяти был провал.
- Фроляйн, всё хорошо?
Напротив стояли парень и девушка, которые почему-то не отправились по маршруту, предложенному ищейкой. Хорошо, что вспомнила: выгляжу я сейчас даже младше, чем они. Поэтому обошлась застенчивым кивком и, отодвинувшись от ищейки, прислонилась спиной к стене. Хантхоффер свёл брови к переносице и отчеканил:
- С фроляйн всё хорошо. А вы, ваганты, сейчас ответите на пару вопросов. Для начала – что за штукенция стоит там, - он махнул рукой, обозначив направление, - на лестнице?
- Это золотой камертон, - с едва заметным пренебрежением к полицейскому, который не знает самых простейших вещей, ответил парень.
В груди что-то ухнуло. Кажется, я видела эту… штукенцию. Кажется, я… хотела её. Котька Пертц, кажется, я потеряла себя, а Хантхоффер нашёл (поймал, если точнее) и спас. Снова.
- Людвиг, герр лейтенант, наверное, интересуется историей предмета, - мягко сказала девушка. – Дело в том, что в нашей Академии есть традиция вручать золотой камертон лучшим студентам. А здесь, на главной лестнице, находится муляж награды. Чтобы каждый студент видел, к чему стремиться.
- Муляж, говорите? – переспросил ищейка. – И давно он там?
- Людвиг, ты не знаешь? – девушка наморщила чистенький лоб, на который падала лишь одна прядь из аккуратной причёски.
- С чего бы? Я бас, а не историк.
- Вы, наверное, смогли бы выяснить это у герра Штрассера в библиотеке, - извиняющимся тоном сказала девушка. – Или у фроляйн Отс, она тут всё про всех и обо всём, если вы меня понимаете.
- Фроляйн Отс, - эхом повторил за ней Хантхоффер. – Благодарю, успехов на экзамене.
Девушка снова хихикнула, кивнула, подхватила баса Людвига под руку, и студенты пошли дальше по своим важным делам.
- Пришла в себя, наследница?
- Спасибо, - ответила я. – Ты опять не дал мне сдохнуть.
- Надо вернуться к ректору и дожать, - почти спокойно предложил ищейка.
Я была только «за». Теперь он не отвертится. Я из-за его лжи о проклятом артефакте почти сорвалась, но стыдиться за свою кровь не собиралась. Наоборот, во мне копилась злость, и был подходящий повод её сорвать.