- Убей, - злобно хрипит он. – Ну?!
Понимаю, можно сказать, сочувствую. Лежит мордой в пол, а эти проклятые бабы-преступницы с бронзово-зелёными от загара тысячи звёзд рожами на него смотрят и тихо, – громко при капитане не осмеливаются, - над поверженным ржут. И пищеблок после наших гентбарцев надраивать тоже неохота. Чем гентбарцы питаются, каждый знает: тухлятиной и прочей дрянью, смердящей так, что глаза вылезают на затылок и катятся потом до самой задницы. От нашей пищи их тошнит, а в гентбарском-матерном немало эпитетов, в основу которых положено определение «свежий».
Ты хотел секса, мальчик? Ты его получил! Не такой, правда, как думал. Но что поделаешь. Жизнь – боль.
Встаю. Он тут же вскакивает, взбешён до предела. Ещё один выпад. Кулак, пылающий алым огнём – в лицо. Ухожу влево, перехватываю под локоть и мордой, мордой его бесстыжей, в пол, опять. Я ему спину сломать о колено могу, в таком положении – запросто. Я сильнее, спасибо родному шарику с его повышенной гравитацией, а Ветров – без брони, уравнивающей шансы.
- Ты – проиграл, - шиплю ему в ухо. – Смирись.
Он в ответ словно взрывается огнём. Паранормальный щит, и любого другого обожгло бы и выломало так, что сразу на гражданку комиссовали бы. Но я – не любая другая. И с паранормалами посильнее этого Ветрова дело уже имела.
На этот раз новенький поднимается очень не скоро. Сначала на четвереньки. Потом на колено. Мотает головой, под носом пузырится алая юшка. Я приглашающе потираю кулак. Хочешь ещё? Будет тебе ещё! Всё, что пожелаешь.
Девчонки не выдерживают, орут:
- Ша-о-ра! Ша-о-ра! Давай! Так его!
Шаора – это я. Имя, данное родителями. В основе его – тот же корень, что и с {ас-сшаорай}, перелётной птицей, перевозчиком душ мёртвых в Обитель Морского Леса. Какая мощная символичность, не правда ли? Впору посмеяться. Вот только вряд ли Ветров знаком с мифологией моего народа. Не оценит!
- Заканчивай, - говорю противнику. – Не хочу калечить тебя!
- Пошла ты… - цедит сквозь зубы, и снова бросается.