Перед глазами скорбящих проплывали викторианские особняки, принадлежащие местной аристократии. Двух-трёхэтажные дома представляли собой выросшее подобие кукольных домиков, поражая многообразием и яркостью цветов, а так же обилием декоративных элементов: башенки, выступы, балкончики, увитые плющом террасы, множество окон разного размера и формы. Можно было с уверенностью сказать, что в стремлении украсить свой дом архитектура этого периода достигала самого большого размаха. Преимущественно дома были отделаны деревом или кирпичом, но находились и те, кто не жалел средств на дорогой мрамор. Для выходцев из старой континентальной Европы, привыкших к строгости и единообразию, такое буйство красок могло бы показаться безумием, но здешние обитатели, напротив, стремились к индивидуальности, соревнуясь друг с другом в попытках найти самое оригинальное архитектурное решение.
Вскоре, возвышаясь над треугольными крышами, показались остроконечные шпили собора Святого Людовика. Этот белоснежный колосс, выстроенный из песчаника, своей строгостью создавал острый контраст с остальными постройками. Его высокие, вымощенные серой черепицей башни возвышались на несколько десятков метров, распарывая небеса. Гладкие дорические колонны расчленяли фасад, располагаясь тремя ярусами друг над другом, венчали все это величие часы, которые ныне расчертили круглый циферблат пополам, замерев на отметке в шесть часов.
Приходский священник и викарий уже стояли в ожидании у двери покойницкой возле собора, чтобы возглавить процессию. В своих черно-белых одеяниях, больше напоминая говорливых сорок, они двинулись вперед перед катафалком. Следом, разгоняя вечерний мрак, шли два факельщика, а за ними, похожие на цепочку черных муравьев, тянулись остальные. Во главе шествия, вся в черном с головы до пят, шла супруга почившего, обнимающая не помнящую себя от горя дочь. На вид девушке чуть больше двадцати лет, но вот по-детски наивный взгляд, выдававший в ней существо весьма наивное, впервые столкнувшееся с утратой, говорил о том, что истинный ее возраст несколько меньше ожидаемого. За ними тянулись остальные скорбящие: друзья, родственники, сослуживцы и толпа зевак-прихлебателей, присоединившихся к колонне в надежде утолить свой голод или интерес. Замыкала процессию одинокая женская фигурка, следующая за процессией на расстоянии нескольких десятков метров.