Олюшка действительно ждала отца, с нетерпением постукивая ступней об асфальт – как и Ириша в свое время. Только Ириша выражала свое нетерпение ножкой в туфельке, а Оля – сапогом. Или скорее узорчатым сапожком, более приличествующим утонченным эльфам, чем простецкие «сапоги».
При виде отца упреки замерли на губах Олюшки и сменились выдохом:
– Вау! Ты где так успел прибарахлиться?
– Да так, лавку посоветовали, «Жертвы и выпечка» называется, – небрежно отозвался Павел Сергеевич, пока дочь беззастенчиво щупала жилет и рассматривала на нем вышивку.
– Да ты гонишь? – недоверчиво отозвалась Олюшка, оторвавшись от изучения.
– О чем? – озадачился Павел Сергеевич.
– «Жертвы и выпечка»? Ты что, серьезно?
– Да. Специальная лавка для некромантов, – пояснил Павел Сергеевич.
Олюшка прыснула, видимо представляя что-то похожее, о чем ранее думал ее отец.
– И что, закупился жертвами?
– Пока нет, рано еще. Купил только кости для скелетов, показать? – и Павел Сергеевич принялся шарить в своей бездонной суме, надеясь нащупать нужный мешок.
– О дьявол! – внезапно воскликнула Оля, однако Павел Сергеевич не успел удивиться неожиданному дьяволопоклонничеству дочери, как она затараторила в своей любимой манере: – Нас уже ждут, все в сборе, только мы остались. Держи меня крепче за руку, сейчас перенесемся.
– Откуда зна… – остаток фразы поглотился белым облачным колоколом, рухнувшим на них откуда-то сверху. Павел Сергеевич мгновенно потерял не только голос, но и дочь из виду. Если бы не ощущение ее руки в своей, впору испугаться. – …ешь.
Остаток вопроса он выдохнул уже на поляне. Красивой, яркой, с буйством красок вокруг. Словно сошедшей со страниц детской книги. Причем нарисованной хорошим художником: каждый цветочек, листочек, травинка выписаны тщательно и с любовью, только слишком ярко. Не ядрено-вырви-глаз, но настолько ярко, что сразу очевидно: не реал, а самое настоящее фэнтези.
– Всем привет! – с радостной улыбкой и распростертыми объятиями Оля кинулась к странной компашке, собравшейся в центре поляны. Странной по меркам реала, конечно же.
Посреди сияющим столпом возвышался некто в доспехах. Именно что сияющим – аура беловатого света вокруг серебряных (или железных) доспехов не могла соперничать с солнцем или даже с лампочкой, однако придавала богатырю вид осененного божественной благодатью. Лицо и белокурые волосы, прижатые обручем с зеленым камнем, были под стать доспехам – такие же вдохновленные, возвышенные и благородные. Решив, что предводитель компании паладин, Павел Сергеевич попытался разглядеть и остальных. Но Олюшка прыгала и привычно обнималась с этими остальными разом, о чем-то вещая и хохоча, так что из оставшихся пятерых Павел Сергеевич точно определил рыжего гнома (невольно вспомнив хозяйку лавки «Жертвы и выпечка» и попытавшись найти общие семейные черты) и эльфа, отличавшегося от всех прочих изящной худобой. Больше девушек, кроме Олюшки, в компании не было, так что Павел Сергеевич невольно нахмурился, исполняя роль сурового отца.