– Тридцать восемь штук виноградин, – пояснил коллега, вперившись взглядом в Павла Сергеевича. Полюбовавшись ошарашенным видом, пояснил: – Главный посчитал, что канапешек должно получиться тридцать шесть штук, две штуки добавил на случай, если парочка виноградин окажется некондиционными. И если виноградин окажется больше, то за них будем платить из собственного кармана.
Пока Павел Сергеевич подбирал цензурные слова для выражения своего состояния, нач.финотдела триумфально закончил речь:
– Так что, Сергеич, выписывай мне денег на тридцать восемь виноградин!
– А ты мне чек потом принесешь, где будет четко пробито, что куплено ровно тридцать восемь, не больше и не меньше? – с тоской риторически вопросил Павел Сергеевич.
– Не-а, – радостно ответил Палыч. – Сам понимаешь, никто такого чека не даст.
Сотрясший стены кабинета гомерический хохот не вырвался наружу благодаря плотно закрытой двери, так что смеяться, даже скорее ржать, можно было безбоязненно.
– Вот что, – Павел Сергеевич утер выступившие от смеха слезы. – Пулемет я тебе не дам. То есть виноград в смету не впишу. Сами купим. Мы что, не сможем позволить себе купить тридцать восемь виноградин на двоих?
Повторная волна радости оказалась уже потише и не такой длительной, зато окончательно смыла накопившееся напряжение и придала бодрости.
Домой Павел Сергеевич отправился с хорошим настроением и решительным желанием поговорить напрямую с Олюшкой. Надо же прояснить все, пока не усугубилось!
ГЛАВА 1
– Па, мне некогда, давай попозже! – Оля решительно повернулась к чайнику задом, а к отцу передом (лицом то есть) и тут же отгородилась от мира и принуждения к общению кружкой горячего чая. Алчные поглядывания на дверь также должны были дать понять, что дочь торопится-торопится, ужас просто!
– Дщерь моя, – Павел Сергеевич скорбно посмотрел на дочь, которую знал, как облупленную. Все уловки в том числе. – Мне сегодня звонили из деканата…
Последовавшее многозначительное молчание вкупе со стуком чайной ложечки, размешивающей сахар, нагнетали напряжение. Оля заметно занервничала, отхлебнула из кружки и тут же закашлялась – глотать кипяток оказалось не лучшей идеей.
На самом деле Павлу Сергеевичу никто не звонил. Все-таки институт – не школа, да и бдящих за успеваемостью и присутствием на уроках классных руководителей нет. Так что если и будет звонок, то по крайне серьезной причине. Именно на это и рассчитывал Павел Сергеевич, прикинувший, что у дочери могли (а скорее – должны были) возникнуть проблемы с учебой. Если судить по времени, проводимому ей за компьютером.