– И что сказали? – откашлявшись, небрежно поинтересовалась Оля, всем видом показывая, что ей ну вот ни капельки не интересно.
– Нет уж, – сурово отрезал Павел Сергеевич и еще раз поболтал ложечкой в чае, для продолжения нагнетания ситуации. – Это ты мне расскажи, что происходит.
– Ну пап, да сдам я эту теорию волн, ну что такого-то? – проныла дочь, переступив с ноги на ногу. Была бы возможность – рванула куда подальше (к себе в комнату) и захлопнула дверь. В том числе потому что ситуация не позволяла – кровь из носу нужно было продлить подписку на «Волшебные земли», желательно поднять до мастер-премиума. На «мастерку» ей никто денег не даст, но вот без премиума (по простому – випка) уже никак.
Павел Сергеевич умилился – Олюшка вела себя точь-в-точь как в старших классах школы, когда отпрашивалась на поздние гулянки с друзьями. Действительно – ну что такого-то? Однако умиление так и осталось в душе, не прорвавшись наружу.
– Ольга Павловна, позволю себе спросить: как ты, почти круглая отличница, докатилась до жизни такой?
Оля вздохнула и уставилась в окно. Стыдно признаваться, но надо.
– Пап, я просто забегалась в пати, забыла напрочь о зачете, вот и завалила. Пересдам я его, не волнуйся. Недельки через две. Все будет оки.
– Может оки и будет, а может ты о чем-нибудь еще забудешь, – неприступно возразил Павел Сергеевич, накладывая горку клубничного конфитюра на хлеб.
Олюшка взбодрилась: раз отец принялся за варенье, значит, подобрел. Пока ругает, варенье никогда не ест, только после – для восстановления нервов. Неизвестно восстанавливаются ли таким образом нервы, но начальственный животик Павла Сергеевича всячески одобрял подобную диету.
– Пап, прошивкой клянусь, не повторится больше. Я и ребятам скажу – они без помощи не оставят, и напомнят, и помогут.
– Одногруппникам? – уточнил Павел Сергеевич, примериваясь к бутерброду.
– Каким… А не, те зануды и вообще не интересны. Тимам скажу. Они, знаешь, какие классные!
Яркий, ненаигранный восторг дочери заставил Павла Сергеевича задуматься.
– Ты садись, попей чаю по-людски, а то опять ускачешь, егоза, – он уже привычно проворчал, кивая на соседний стул. – Заодно расскажешь, во что вы там играете.
Оля закатила глаза (дал же бог такого папашу-зануду!), но без особого сопротивления уселась за стол. Время до сбора оставалось, можно и предка умаслить.