Настала моя очередь смеяться. Правда недолго — уже в следующий миг меня постигла точно такая же участь от разгневанной Матушки, подобного настроения которой, как поговаривали, побаивались даже боги, что уж говорить о восьмилетней девочке?
— Сюин! — шипела Матушка, точно змея, однажды забравшаяся во двор храма. — Хорошая служанка много работает и не точит лясы!
Наверное, именно трепка и красные уши сделали из нас с этим мальчишкой друзей. А может, майский жук и лепешки, которые приносили в дар богине Гуинь, оставляли около ее статуи, находившейся за самым дальним павильоном в саду, и за воровством которых я застукала Минжа через месяц после знакомства.
— Как ты посмел забраться на священную землю!.. — выкрикнула я, чуть не задохнувшись от наглости и возмущения, но воришка даже глазом не моргнул!
— Тс-с, — невозмутимо перебил меня мальчик, ломая ароматную выпечку, в которую какая-то благородная дама приказала добавить барбарис и мед. — Будешь?
Я огляделась по сторонам, хотя знала, что в этой части храма в день «смотрин» никого не было, а охранять подношения богини… да кому в голову придет брать еду с алтаря?! Я ведь тоже прежде об этом не думала, но… запах от лепешек шел умопомрачительный, рот уже наполнился слюной и я, не выдержав искушения, кивнула. Тогда, спрятавшись в кустах у ограды, мы впервые попробовали кислые ягоды, которые привозили торговцы из далеких земель за Могулом.
— Ты не больно-то уважаешь богов, да? — спросила, слизывая с пальцев оставшуюся медовую сладость.
— Конечно, я их уважаю, — ответил Минж и добавил: — Просто есть хочется. А эти дары никуда не исчезают, только портятся со временем. Я дома проверял.
— Как ты умудрился сюда забраться? — поинтересовалась, когда от еды не осталось и крошки. — Здесь ведь такой высокий забор!
— Это? Высокий? — усмехнулся мой знакомый и равнодушно махнул рукой.
Я недоверчиво скривилась, решив, что мальчик просто хвалится, а затем спохватилась — воришка-то должен сейчас находиться в монастыре! Неужто сбежал? И я, совсем как Матушка, решила попробовать вернуть «нерадивого» на истинный путь, благо, что слышала подобные нравоучения почти каждый день:
— Послушай, — начала приняв самое серьезное выражение лица. — Воровать плохо…
— Эй! — попробовал возмутиться Минж, напоминая, что не только он ел дары. Но я шикнула на него и продолжила: