На экране высветилось имя тетушки Мери Элис, и теперь я всерьез забеспокоилась. Тетя никогда не звонила мне по ночам, а значит, случилось что-то плохое. На любой другой вызов я просто бы не ответила и продолжила бы заниматься делом, но ее звонок проигнорировать никак не могла.
– Тетя? – выпалила я в трубку. – Что стряслось? Вам стало плохо? Что-то с дядей Генри?
На том конце провода и правда происходило нечто нехорошее: я услышала тихие всхлипывания пожилой женщины, и мое сердце заколотилось еще сильнее.
– Чайна… деточка… – наконец простонала тетя. – У нас такое горе…
– Что? Что такое?! – Я уже почти орала, позабыв о том, где нахожусь, и не обращая внимания, как гулко мои крики разлетаются по заброшенным пустынным коридорам «нехорошего» здания.
– Твоя сестра… – тетя разрыдалась уже в полный голос, не в силах совладать с собой, – о, Чайна! Твоя сестра… Индия… она пропала!
Я выдохнула и позволила себе расслабить плечи.
– Тетя, – заговорила я уже другим, спокойным и деловитым тоном, – с чего вы вообще это взяли? Кто вам это сказал? И вообще, Индия уже лет десять как знать нас не хочет.
– Он сказал… – довольно бессвязно откликнулась женщина, – этот парнишка… Очень хороший молодой человек, – тут же поправила она себя. – Чайна, детка, ты можешь приехать? Прямо сейчас? Он говорит, что знает тебя и знает Индию. И знал ваших родителей. Он очень хотел бы поговорить с тобой об этом.
– Да кто «он»? – снова забеспокоилась я, потому что Мери Элис – доверчивая женщина, для которой все, кто не наставляет на нее пистолет и не требует отдать сумку, хорошие, а у меня уже был как минимум опыт общения с журналистами из желтой прессы. Хотя зачем им понадобилась наша семья через столько лет, когда о том происшествии давно все забыли?!
– Как вас зовут еще раз? – послышался приглушенный голос тети, словно она задавала вопрос кому-то другому, отведя телефонную трубку от лица. Затем она вернулась к разговору со мной: – Калеб. Его зовут Калеб.
Перед моими глазами потемнело, и телефон едва не выскользнул из пальцев. Моя память хранила много разных имен, но Калеб… тот Калеб, который действительно мог бы знать меня, и мою сестру, и моих родителей… такой человек существовал только один.
В памяти резко возникло одно давнее воспоминание: мы с Калебом сидим у Трех Сестер, среди высокой благоухающей травы, полной ярких головок львиного зева, вокруг нас едва слышно шумит на ветру мурширский лес. Я сообщаю Калебу о том, что меня увозят из Смоки-Мурс. На время, но это звучит так, словно бы навсегда. Мне двенадцать. Ему пятнадцать. Мы просто друзья, мы ходили вместе на речку рыбачить, ловили на болотах лягушек для моего «жабариума», отправлялись в походы… и еще у нас есть секретное место у Трех Сестер, только наше место, куда мы приходим, чтобы просто побыть вдвоем и поделиться тайнами друг с другом. Потому что я доверяю ему, а он доверяет мне, и мы поклялись на крови не хранить друг от друга никаких секретов, когда мне было восемь.