Мутчаб не успел пересечь ручей, как подоспела запыхавшаяся Женька, сиганув в овраг и подняв за собой шлейф листьев. На бегу она пульнула сетью и… Попала! Удивительно! Гриб упал, опутанный тонким ячеистым коконом и затрепыхался…
Женя приблизилась, перезарядила цугеч и прицелилась, как вдруг… Дичь изогнулась, корчась, подползла к ногам охотника и вытаращила небесно-голубые глаза… Евгения чуть не выронила ружьё. Невероятно! Глаза… Они моргали на теле гриба, под вздрагивающей пластинчатой шляпкой – большие, овальные с круглыми умоляющими зрачками… Почти человеческие! И сам он такой гладенький, коричневенький, ладненький – смотрел на неё жалобно…
– Брок! – выругалась Женька, а рука сама потянулась к голенищу и вытащила нож. Лезвие блеснуло на свету, гриб запищал и забился.
– Тихо! – прикрикнула на него Ева. – Если не хочешь, чтобы я тебя нечаянно порезала…
При звуке её голоса он выжидающе затих.
«Ага! Всё они понимают».
Женя протянула руку с ножом. Гриб запыхтел, сжался…
«Или не всё… А может, глупенькие просто?»
Она резанула сеть, освобождая пленника. Едва в коконе образовалась брешь, куда сумел протиснуться мутчаб, только его и видели. Через секунду он улепётывал в чащу.
– И никакой благодарности, – пробурчала Женька, сумрачно глядя ему вслед, но страшно довольная собой.
И хорошо, что никто не заметил…
– Так-так! – раздался позади насмешливый голос. Она порывисто обернулась и…
– А, это ты Рами.
– Освободительница мутчабов, – усмехнулся шакрен.
Женя смутилась.
– Надумала устроить грибное восстание? Испортить нам всю охоту?
– Что ты видел? – спросила она, выбираясь наверх.
– Всё, – он хитро улыбнулся. – Но я никому не скажу…