По правде говоря, она напрочь не помнила большую часть той ночи, но такой поцелуй забыть было попросту невозможно. Воспоминания о его нежных грубых, почти отчаянных прикосновениях обжигающих ладоний, когда его руки скользили по ее телу, когда он сжал ее задницу, просунув свое колено между ее бедер и прижавшись к ее губам, отложились в глубине ее сознания. А уж возбужденный член, сквозь два слоя неплотной ткани, она вспоминала до сих пор.
— Омбремер! — громкий голос вырвал ее из туманного воспоминания.
Джинджеральда моргнула пару раз, отвлекаясь от грязных и сводящих с ума воспоминаний, и повернулась к начальнику своего отдела.
— Да, сэр? – мило улыбаясь проворковала она.
Ее поприветствовала блестящая, лысая голова Шкандирса, пока он, склонившись над рабочим столом, перебирал стопку папок, обращая на нее лишь малейшее подобие внимания.
— Вандерволд просит тебя спуститься в Управление Внешней разведки. Немедленно…
— Вандерволд? Управление…
Шкандирс тяжело вздохнул, наконец-то взглянув на нее из-за своей кучи файлов. Мужчина осуждающе покачал головой и продолжил:
— Эмалия Вандерволд? Она руководитель …
— Спецагентов, да, я знаю, — прервала она, поднимаясь на ноги. — Но что ей могло понадобиться от меня, рядового аналитика полиции?
С преувеличенным вздохом раздражения Шкандирс вернулся к работе прерванной работе.
— Возможно, ты не понимаешь основного принципа работы «агентов специального назначения» внешней разведки, Омбремер, но они обычно не раскрывают свои дела. Другими словами, гребаная дура ни хрена мне не сказала.
Шкандирс пошел дальше сообщать распорядок дня на вторник, по пути бросив несколько файлов на стол ее коллеге, а Джинджеральда не могла прийти в себя и подобрать слова. Она не могла найти ни единой веской и здравомыслящей причины, зачем Управление Внешней разведки разыскивало бы ее в такой спешке.
***
Ее высокие каблуки звонко стучали по черному мрамору, ведущему ко входу в Управление Внешней разведки. Одного из самых засекреченных отделов, располагающихся в здание контроля и правопорядка. Факелы тускло освещали стены, мерцая голубоватым оттенком некромагического пламени. Когда она приближалась к медленно вырисовывающейся двери в конце длинного зала, воздух словно сгустился. Отрывки воспоминаний о той ночи, когда она была здесь на пятом курсе при прохождение военной практики, непроизвольно вспыхнули в сознании, и фантомная боль давно исцеленного проклятия обожгла ее бок. Сердце бешено стучало в груди, и она чувствовала, как ладони становятся влажными и липкими.