В обрядах служения Божену есть свои сложности и свои тонкости. К примеру, его основная рабочая стихия – вода и нет особой проблемы, когда есть необходимость что-то сделать – вода вездесуща. А вот когда нужно что-либо узнать и для обряда требуется начертать пентаграмму – вода аморфна и не любит принимать чётко заданные формы. Но люди хитроумны и изобретательны, они придумали с десяток приёмов, чтобы обойти эти сложности. К примеру, можно выдолбить в камне нужную форму и пустить по канавкам водяной поток, расставить в нужном порядке крохотные сосуды с водой, а то и использовать в качестве проводника собственной воли пузырянку, которая хоть и есть вполне живое растение, но по сути своей не что иное, как пузырь, заполненный водой. В этот раз брат Тихомир, после краткого размышления воспользовался иным приёмом. Он расчертил прямо на столе сложной формы знак мелом, разложил в узловых точках вокруг младенца водяные камни – кусочки льда, благо сейчас зима и недостатка в подобных ингредиентах не было. И с тихим молитвенным речитативом принялся водить раскрытыми ладонями над ребёнком. Замер, уставившись в пустоту – присутствующие даже дышать забыли – да так и не двигался с места, пока ледяные кубики не растаяли окончательно, а смешанная с меловой крошкой вода не утекла на пол. Спавшая до сих пор девочка завозилась, проснувшись, но тут же опять затихла, и только тут он, чуть приметно вздрогнув, очнулся.
- Да, - брат Тихомир откашлялся – голос почему-то стал хриплым, словно бы связки временно отказались ему служить, - это действительно ничейное дитя. Совсем ничейное, только слабенькая связь с вами уважаемая, - он кивнул Морле, - едва-едва прослеживается.
- Она может стать нашей? – Вешнелея нервическим жестом сжала у груди кулачки.
- На данном этапе она может стать чьей угодно. Вот только обращаться в храм для проведения обряда введения в род я бы вам очень не советовал. Пусть лучше все связи образуются естественным путём, потом, спустя какое-то время, в храме это можно будет подтвердить.
- Этому есть какая-то причина? – насторожился Вершень.
- Слабенькая она очень, - просто ответил брат Тихомир. – Огонёк её жизни горит едва-едва, да и не затух потому, что кто-то со стороны очень умело и старательно его раздувал. Никогда такого раньше не видел.