Наглядевшись на себя в зеркале и убедив саму себя в том, что я красивее и сексуальнее, чем Марджана или Айша, образ которой также не покидал моей головы, я поторопилась на кухню, чтобы успеть приготовить завтрак до того, как Фархад приведет себя в порядок и спустится.
И всё-таки, какое счастье, что Фархад дома, и что ему никуда не нужно уезжать. Вот бы так всегда продолжалось...
***
Пока доставала из холодильника продукты для завтрака, по очереди выкладывая их на стол, на автомате выглянула в окно.
Аврора, как и каждое утро на протяжении нескольких месяцев, снова сидела во дворе, в теньке у бассейна, и оживлённо беседовала на камеру, снимая видеоролик для своих подписчиков. Она не стала делать ни дня перерыва между съемками для блога, приступив к работе сразу после того, как её похитили и вернули.
Судя по звонкому смеху, Аврора достаточно оклемалась после пережитого, или же научилась оставлять личные проблемы за пределами всеобщего обозрения.
Сильная она, несмотря на свой юный возраст, но всё в себе держит — в отца пошла. Мне бы у нее стоило поучиться этому мастерству — отгораживаться от не дающих покоя мыслей, делая вид, что всё прекрасно. Впрочем, так делает и Фархад, чем беспокоит меня всё больше.
— Что готовит моя вкусная хозяюшка?
Фархад тихо подкрался ко мне сзади и обнял за талию.
Это случилось так неожиданно, что я, до того пребывая в раздумьях, подпрыгнула на месте, едва не порезавшись ножом.
Опустив взгляд, чтоб Фархад не заметил мою грусть, я поурчала и елейным голоском воспроизвела.
— Бутербродики режу. С рыбкой красной будут.
— О, ням-ням-нямба...— голодно воспроизвел Фархад мне в висок любимую нашей семьёй фразу, которую употреблял младший сын Тимур всякий раз, когда ему было вкусно. — Снова балуешь меня кулинарными изысками, моя прелестная хозяюшка?
— Прикалываешься сейчас? — я надула губки в показной обиде, предполагая, что Фархад разыгрывает меня и вовсе не льстит. — Какие кулинарные изыски? Всего лишь обычный бутерброд…
— Все, что сделано твоими руками — всегда шедевр, любовь моя. — зашептал он, чмокая меня в висок. — Самое вкусное и самое лучшее готовишь ты.
Затем Фархад наклонился, выпрашивая поцеловать его небритую щеку, и, как только получил поцелуй, взялся щекотать мою шею своей колючей щетиной.
— Не мешай мне, когда я готовлю. А то сделаю что-нибудь не так, и получится редкостная отрава. — в шутку пригрозила и толкнулась, пнув Фархада ягодицами и отстраняя от себя.