Нилар нисколько не огорчился, когда вилориха из стада Синехвоста убила его жену в озерной битве. Эланде вспомнились полыхнувшие радостным огнем красные глаза старшего охотника, вернувшегося в разоренное, залитое детской кровью, убежище племени. Нилар ни о ком не жалел, он был счастлив неожиданному освобождению, как несколько лет назад – гибели Аррена. Никто не разделял его с Эландой, кроме нее самой. Нилар взял бы женщину силой, не сомневайся он, что этой его силы хватит, чтобы укротить ее. Запреты богов ничего для него не значили. Именно его атака стала решающей в охоте на жену Синехвоста, оборвала жизнь молодой самки и ее нерожденных малышей.
Всех этих впечатлений Эланде было достаточно для того, чтобы Нилар вызывал у нее стойкое отвращение. Охотница надеялась, что с наступлением новой жизни он выберет достойную пару и оставит ее в покое. Не выбрал. Не пожелал. Возглавил Научный Совет.
Эланда вспомнила слизней из касты ученых: боязливых, задумчивых, тонких как черви, завернутых в длинные белые одежды, – похожих на отважных мясистых слизней из касты воинов разве что шкурой, расположением ртов и глаз. Поставила рядом с ними новоявленного научного деятеля и ей вдруг стало весело, а потом так же внезапно стало грустно.
Она не помнила, сколько Нилару лет, но знала, что он прожил больше половины желаемого срока жизни, отмеренного богами. Его сын повзрослел раньше, чем Эланда родилась, и примкнул к другому племени, девушка из которого ему понравилась. Ушел подальше от отца.
Отполированный чистящими средствами для слизней и откормленный свежим мясом клонированных зверей Нилар выглядел еще солиднее, чем прежде. Этот “почтенный ученый муж” расхаживал обнаженным по пояс, откинув за спину промытую серовато-белую гриву, сбрызнутую пахучей, как моча аликама, укладочной жидкостью, и недобро сверкая по сторонам красными бликами, напоминающими лазерные лучи.
Женщины восторженно смотрели на него, чувствуя, что он свободен. Пришлые не знали о его крутом нраве, а охотницы племени Поющего Водопада надеялись, что в спокойные времена и он сам станет спокойнее.
Не замечая льющихся отовсюду теплых и ласковых призывных волн, ученый муж, неторопливо, плавно и бесшумно переставляя ноги в серых сапогах – блестящих мелкими искорками в тон облегающим длинные мощные ноги штанам, прошел по скользкой покатой крыше боевого корабля к пушке, на которой стоял вождь, и остановился, скрестив руки на груди.