— Так же, как и твое, — отозвалась Бану. Обратилась к мужчине и спросила прямо: — Что ты устроил тут?
— Подумал, раз уж все празднуют, нам тоже надо.
— Если хотел праздновать, спускался бы в общую залу.
Гор бросил на Бану пакостливый взгляд и снисходительно вздохнул:
— Слушай, ну нельзя же в восемнадцать лет быть такой сварливой занудой.
Бансабира покосилась на наставника и издала какой-то непонятный звук. Потом еще один, уже больше похожий на смешок, и еще. А потом, задрожав плечами, расхохоталась от души. Гор, любуясь, заулыбался тоже.
— Пожалуй, — благосклонно согласилась танша и прошла к столу. Гор устроился в соседнем кресле.
— Бану, мы можем попросить кого-то из твоих юнцов помочь нам с вином? Я так понимаю, руки и плечи толково не служат сейчас никому из нас.
Бансабира оглянулась. Телохранители, тоже скривив рты в ухмылках, прислушивались, и, обводя их глазами, Бансабира с изумлением сообразила, что здесь, на террасе, только ее охрана. Она коротко глянула на Гора — тот поймал взгляд — и едва не открыла рот: он был совершенно безоружен.
— Шухран, — позвала танша. Мужчина сориентировался быстро. Разлил вино и встал за креслом госпожи. Гор предался процессу, потягивая напиток и наслаждаясь вечером: воздухом, видом с огнями и темными силуэтами башен, гомоном пирующих двумя этажами ниже, теплом родного человека. Бану попробовала, облизала губы, расплылась в усмешке.
— Если бы десять лет назад мне кто сказал, что я вот так буду сидеть с тобой непонятно где и праздновать непонятно что, я бы вырезала ему сердце.
— Ну, это вряд ли, — скептически качнул головой Гор. Бану выпрямилась в кресле и обернулась к собеседнику. Мужчине пришлось объясниться.
— Чтобы пробить человеку грудину и вынуть сердце, надо больше сил, чем у тебя было десять лет назад. Хотя я не отрицаю, что бедолаге непоздоровилось бы. В конце концов, ты дважды отняла человеческую жизнь еще до того, как я привез тебя в Храм Даг… — Гор вдруг замолчал, нахмурился и тут же просиял. — Слушай, Бану, никогда не думал об этом! Ты меня существенно опередила. Я впервые убил человека в двенадцать, а ты в семь!
— Мне что-то непонятно, почему это вызывает в тебе такой восторг? — отозвалась танша, вновь откидываясь на спинку кресла вместе с кубком.
— Мне нравится думать, что ты особенная, это же очевидно, — улыбнулся Гор, глядя на профиль молодой женщины.