Такое положение дел устраивало довольного Фаиля, который расплачивался с бывшей юной хозяйкой едой из лавки, саму Камиллу, которая училась торговому делу да быстрому счёту, и мэму Софур, которая, хотя и пыхтела недовольством, работать воспитаннице не запрещала. Во-первых, какая-никакая оплата, с голоду не сдохнут. Во-вторых, Фаиль хоть рук не распускал и другим не позволял: всё-таки, ценная работница растёт. И в-третьих, Камилла день ото дня становилась всё уверенней в себе, общаясь с разным народцем, а это, как ни крути, качество верное для любого жителя Рыжих Островов.
- Священные тексты? – умилился пэр Нильс. – И вправду? Что же, пэр… как бишь… Никлас и сам служит в храме Отца?
- Служил, - грустно улыбнулась Камилла. – По правде, милый пэр Нильс, пошатнувшееся здоровье пэра Никласа не позволяет ему более участвовать в богослужениях.
Мэма Софур прокашлялась, успешно подавив смешок: ещё бы здоровье бывшего священника не пошатнулось, после таких-то объемов вина да дурманного зелья. К нему Камилла ходила лишь по наставлению пропавшего батюшки: ллей Золтан оказался в вопросах образования непреклонен. Других учителей на Островах не нашлось, а пэр Никлас всё же помнил многое, когда выныривал из хмельного тумана. И рассказывал священные тексты так, что истории перед глазами прямо в красках вставали.
Даже жаль, что в единственном деревянном храме на Островах он так и не провёл ни единой службы. Отец, помнится, по этому поводу сильно тосковал. Для обряда приобщения дочери к пажити Отца ллей Золтан сам отправился на соседние Зелёные Острова, где и храм, и община Небесного Отца процветали. Камилла не помнила, кто читал над ней журчащие молитвы. Только и запомнила лучистые глаза и сухие руки, поднимавшие её, маленькую, из воды…
- Ах, вы провели огромную работу, мэма Софур, - с восхищением склонился в кресле пэр Нильс. Старая нянька попыталась неуклюже склониться в ответ, но получилось только кивнуть: мешал живот. – Столько труда вложено в светлейшую ллейну! Не думал, что здесь, на Рыжих Островах, такое возможно. По правде, когда я сюда плыл, не рассчитывал найти моего мальчика Золтана в живых, ни тем более обрести его наследницу… родную кровь…
- А что ж тогда плыли? – уже не слишком вежливо поинтересовалась мэма Софур. Зоркий глаз няньки уже вычислил небогатое происхождение благовоспитанного пэра, и уважение мэмы к нему резко поубавилось. Софур даже взяла бесполезное рукоделие, досадливо повертела в руках. С иголкой играться не стала: пальцы няньки уже давно ничего тоньше кухонного тесака не держали. – Верно, долгий путь проделали – чего ради?