– Если ты освободишь ее, я сделаю все, чтобы выследить вас и убить… Стоит ли ее жизнь нескольких лет счастья?..
Мортимер призвал на помощь тьму, чтобы она помогла справиться с вампиром, но в последний момент, когда уже почти получилось достать кинжал, мир раскололся на части. Фердинанде впился в мага острыми клыками и несколькими глотками едва не осушил его. Чары Древних… с ними было сложно справиться даже ему, Аланду Мортимеру… В один миг лишенный своей магии, он тяжело дышал, глядя в багровые небеса, а над ним стоял с искаженным от ярости лицом Александр, и его губы были испачканы в крови Верховного. Аланд выругался, глядя, как отмирают маги, не понимающие, что случилось, как растерянно смотрят на него и вампира. Но молчат.
Восстанавливать резерв придется несколько дней, а сейчас Мортимер слаб как младенец!
Фердинанде протянул ему руку.
– Никто не узнает о твоей слабости, друг мой, – усмехнулся вампир.
И маг принял его руку, мысленно проклиная и Александра, и весь этот мир. Тьма плеснулась на него штормовой волной. И надолго взяла в свой плен.
И он жил с этой тьмой и тоской долгих триста лет, которые казались бесконечными. Он так и не освободил вампиршу в тот проклятый день, лично опустив ее безвольное тело в каменный гроб древней усыпальницы. И положив ей на грудь точно такой же сердолик, как тот, что носил сам. Этот камень остался от магии Великих Змей, ушедших тысячи лет тому во тьму неизвестного никому мира. Этот камень хранил память об их чарах, этот камень мог осветить даже самую бездонную черную Бездну.
И сейчас, идя по порталу рядом с Алессией, Мортимер увидел, как в вырезн ее свитера сверкнул золотой камень. И тут же по груди мага растеклось тепло – словно его сердолик ожил.
Она сохранила его дар.
Может, однажды простит?..