***
Водопадик звенел, разбивая солнечный свет тусклой радугой. Вода летела в клочьях белой пены, ледяная до судорог. Миррари подставил располосованную руку под поток, сжал зубы. Рана чистая, но кто их, тварей, знает, как давно они свои когти мыли, чем дезинфицировали и кого ими рвали перед этим.
Так... свести края... примотать подручными средствами - широким листом да сушеными жилами. По-хорошему, не помешало бы зашить, но шить нечем. Хорошо, хоть сухожилия не задеты. Было зверски больно, приходилось терпеть. Никто не видит, нет никого вокруг, можно б и заплакать. Но Миррари упрямо стискивал зубы, не позволяя боли прорваться слезами. Раскисни, - сразу погибнешь. Погибать не хотелось.
И потому он терпел молча.
К вечеру стало плохо. Рана вспухла, сочилась сукровицей, болела. Миррари сидел на каменном пятачке перед входом в пещеру, опираясь спиной о скалу, смотрел в закат, трясся в ознобе и понимал, что ему конец. Как там терране выражаются? Он забыл слово, но помнил, что это какой-то маленький пушной зверек со Старой Терры, материнской планеты одной из рас-основательниц Федерации, Человечества. Как апофеоз всех неприятностей, какие только могут случиться с человеком и миром.
Закат угас. Звезды смотрели сверху вниз, холодные и равнодушные, недоступные. Человеческое Солнце издевательски подмигивало. Маленькая такая, тусклая дрянь...
Миррари стиснул зубы. Уже ничего нельзя было сделать. Оставалось только набраться сил и терпеть. Организм либо сам справится с бедой (не может не справиться, должен справиться! ) либо нет. Во втором случае нечего переживать, а в первом - надо бороться. Другой вопрос - зачем?
Зачем жить здесь, зачем жить вообще? Одному, на дне гравитационного колодца, среди дикого зверья, безо всякой надежды на спасение? Зачем?
Ответа не было. Лишь звучал в измученной душе мамин голос, родной до боли: "Расти большой, малыш. Расти большой..." Он всегда оставался для нее малышом. Это безумно раздражало, ну, какой он, к хаосу, малыш, он - воин, принявший на себя Имя Семьи, пилот-десантник с боевыми наградами. Но обижать родителей - бесчестное дело, приходилось терпеть.
Каким же дураком он тогда был! Сейчас бы кто погладил по голове, утешил боль, шепнул бы уверенно: "Все будет хорошо, малыш..."
Миррари не выдержал, ткнулся лицом в колени. Мама... Вот к кому он вернется, когда и если выживет, когда и если его наконец-то отыщут ребята из Службы Изысканий. Вот кто важнее всего во Вселенной. Важнее чести, важнее мести, важнее всей этой кровавой бойни с чужими, хоть разумными, хоть неразумными...