Никто не задумывался всерьёз, что Альба может оказаться единственной наследницей. Был же старший сын рода, Алехандро, которого приняли все, включая церковь! И кто мог предположить, что его мать обманула всех, допустив столь страшную ересь: церковников обманули с помощью креста, напитанного силой и кровью короля. Королеве повезло, что до этого дня она не дожила, не поднималась на плаху и не видела казни своего сына.
Колдунов, связавшихся с этими тёмными чарами, боялись и ненавидели, и смертная казнь полагалась не только им самим, но и их «клиентам». Кровавое колдовство уродовало и пятнало душу, и это отлично объясняло многие особенности характера кронпринца — жестокого, равнодушного и совершенно бессердечного. Который, как оказалось, прекрасно обо всём знал и каждые пару лет после смерти матери продолжал напитывать амулет кровью сестры для поддержания лжи. Непоседливая девчонка, которая большую часть жизни проводила со своими зверями, то и дело пестрела ссадинами и царапинами. И несмотря на то, что на целительнице все ранки заживали очень быстро, добыть немного крови всё равно было несложно.
И вот теперь Алехандро казнён, старый король отправлен доживать свой век в монастырь, а от бедной Паулы зависит будущее не только её неискушённой, доверчивой воспитанницы, но и без малого судьба страны. И они с отцом Валентином, конечно, говорили об этом, и духовник принцессы был доволен беседой с генералом, но мучительно подбирать слова приходилось именно кормилице. И страшно было не за себя; страшно было принять неверное решение и увидеть его последствия.
— А ещё говорят, чтобы дать хорошее вино, лоза должна страдать, — вздохнула Альба. — Но я не хочу, Пуппа!
— Отчего ты вздумала страдать, Альбитта? — ласково спросила она. — Ты выходишь замуж за достойного, привлекательного сеньора, который сразу тебе приглянулся, вспомни! Да, брак слишком скоропалительный, и тебе страшно, но ты же такая смелая девочка, отчего загрустила сейчас?
— Этот привлекательный сеньор женится не на мне, а на короне, — с горечью возразила она, прерывисто вздохнула, безуспешно пытаясь сдержать слёзы.— А я ему, наверное, даже не нравлюсь!
— Милая, ну как ты можешь не нравиться? Ты самая красивая девушка Бастии, ты милая, добрая, нежная, и уж поверь старой Пауле, за тебя бы насмерть дрались на дуэлях, даже если бы ты не была принцессой! Тебе, верно, было бы не очень приятно такое, а?