Я хотела потребовать, чтобы она немедленно открыла, но услышала, как дверь в мою комнату с грохотом распахнулась. Чуть левее заметила небольшую щель, через которую бил тусклый лучик света. Посмотрев в нее, я увидела свою комнату и тех, кто в ней стоял. Этого стало достаточно, чтобы в моей груди разгорелась ненависть: это были самые приближенные люди моего отца, родственники и советники.
– Где она? – потребовал ответа у Мили Габор, старший советник при моем отце и его кузен. В руках он держал окровавленный меч, да и одежда носила следы недавней схватки. Увы, в пользу Габора.
– Милорд, госпожа еще минут десять назад вышла из комнаты и не возвращалась, – тоненько и испуганно проблеяла Мили. Я же старалась даже не дышать и фонарь накрыла полой плаща, чтобы ненароком себя не выдать. – Сказала, что хочет побыть с батюшкой.
– Врешь, девка! – рявкнул Игнар, министр внутренних дел, и подался было к испуганной девушке, но Габор его остановил жестом, кивнул кому-то из своих людей и коротко приказал:
– Найти.
После этого вновь раздались шаги и дверь закрылась, оставляя испуганную Мили и двух министров наедине.
– Прошу, пощадите! – испуганно пискнула она и затряслась в рыданиях, когда в ответ на свою просьбу получила глумливую насмешку и удар по лицу.
– Пощады можешь не ждать, как и твоя хозяйка, – зловеще отозвался Габор и нарочито медленно стал расстегивать брюки, в то время как Игнар схватил девушку за волосы и, не обращая внимания на ее визг от боли, насильно опустил на колени.
Роняя слезы от чувства собственного бессилия, я со всей ненавистью, которая зарождалась в моей груди, пообещала себе, что непременно отомщу. Не знаю как, не знаю когда. Но месть моя будет страшна.
Понимая, что дальше так стоять и терять бесценное время не могу, мне пришлось переступить через себя, хотя сил уйти не находила, и оттолкнуться от стены, отводя взгляд.
Удаляясь по гулким коридорам потайного хода, я еще долго слышала крики и издевательский смех.
***
Я пробивалась сквозь деревья и кустарники уже около часа, чувствуя, что силы мои давно на исходе, а за спиной все еще слышались звуки погони. Страх быть схваченной пересилил даже мой ужас одиночества в темном, мрачном, непролазном Запретном лесу.
Почему в одиночестве? Да потому что я дура! Майнз действительно ждал меня, но, увидев, что я одна, занервничал.