Я взвизгнула, пытаясь вырваться, но...
— Раньше ты предпочитал развлекаться в доме, — раздался ленивый голос.
Из серого переулка меж домами вышел мужчина.
— Помогите, пожалуйс… — Я подавилась криком и, вопреки всякой логике, стала вжиматься в того, кто стоял за спиной, кто продолжал покусывать шею.
Привычная картинка мира покрылась ветвистыми трещинами. Тот, кто медленно приближался ко мне, был кем угодно, только не помощником, только не спасителем попавших в беду девушек. Человек просто не мог двигаться так, как он, так, словно его тело лишено костей. Человек не мог смотреть в пространство таким стеклянным взглядом, у людей не бывает столь гладких и лишенных эмоций кукольных лиц. Но в тот момент я могла испытывать лишь иррациональный страх и была далека от предположений, что передо мной не человек. Скорее я была близка к простому и логическому выводу о собственном сумасшествии.
— Она сама пришла, ветер. — Мужчина за спиной на миг оторвался от шеи.
— Не сомневаюсь, — взгляд стеклянных глаз прошелся по мне от ботинок до растрепанных волос на макушке, — но не к тебе, падальщик. — Он улыбнулся, поднимая руку.
Я закрыла глаза, повторяя про себя глупые слова: «Так не бывает, так не бывает, так…»
Но клыки незнакомца и не думали исчезать. Видимо, заклинание было неправильным.
Тот, кого называли ветром, остановился, не видела его, но чувствовала. Даже слишком остро.
— Опять мужики какую-то дрянь на стежку притащили, — раздался немного сварливый женский голос, и я распахнула глаза.
По дороге шла девушка в коротком платье. Красивая девушка, уходящий свет играл в ее светлых волосах, полные губы кривились в подобии улыбки, и только голос, вернее, тон, больше походил на старушечий.
— Машка, — оскалился мужчина с неподвижным лицом.
— Почему вас вечно на всякую пакость тянет, и чем дурнее пахнет добыча, тем веселее?
— Не завидуй, и до тебя очередь дойдет, — прохрипел стоящий за спиной мужчина, его пальцы чуть сжались, и ногти царапнули шею, я дернулась, уходя от прикосновения. — Шла бы ты, Маш…
— Помогите, — прошептала я и, собравшись силами, заорала: — Пожалуйста, вызовите милицию!
Она была женщиной, а я все еще находилась во власти вбитых с рождения истин или заблуждений. Глянец, покрывавший картину мира, уже растрескался, но еще не облетел. В женщине я увидела надежду на спасение. Один из самых смешных предрассудков, зло не имеет ни пола, ни возраста.