- Нет, Реана. Не сегодня, - её спутник показался из темноты. Серый длинный плащ туго обтягивал худую высокую фигуру. Под низко натянутым чёрным капюшоном не было лица. Глухой голос сипел и хрипел, будто владелец его долго болел лёгочной болезнью.
- Не называй меня так, - поморщилась женщина. - Ты прекрасно знаешь моё настоящее имя, Тёмный. Можешь говорить его без боязни - ты всё равно уже проклят.
- Никто нынче не боится говорить твоё имя, демоница. Наши враги просто ненавидят его, поэтому не произносят. А если сейчас я скажу его вслух, как ты думаешь, что будет? Астрал всколыхнётся, ибо хорошо помнит тебя. Когда-то люди возносили тебе моления. Мерзкий котяра почувствует это. О, он очень-очень чувствителен, этот кот. Он очень много знает и понимает. Он будет предупреждён. Мы должны действовать скрытно. Не стоит атаковать аббатство. Шум, гам, огни - плохой метод. Не говоря уже о том, что нам с тобой вдвоём может оказаться не под силу одолеть кота и жирного приора Торфельда, обвешанного крестами и серебром. Этот плут никого не обманул, подавшись в монахи - он по-прежнему наверняка спит с пистолетом под подушкой, как и тогда, когда был главным демоноборцем Ордена. Подождём. Я знаю их планы. Они двинутся на восток. У нас ещё будет множество случаев подловить их в глухой местности среди ночи. Тем более, что перед ними простираются разорённые края, хе-хе-хе.
Смех безлицего собеседника прекрасной женщины был подобен скрипу виселичного столба на ветру. Однако спутница его улыбнулась, будто услышала что-то очень приятное.
- Да-а-а, - протянула она. - Мертвечины здесь многонько после того, как людишки славно повоевали друг с другом, сырую земельку кровью пропитали, порадовали Великую Мать. Иди на кладбище, Тёмный. А я соскучилась. Пойду-ка догоню тех двоих, что пытались мальчишку ограбить. И наемся, и попью, и песенки их послушаю...
***
Монастырь показался Джереми невероятно богатым, что при его малых размерах выглядело довольно странным. Даже в привратном зале стояли жаровни с горячими углями. Пока аббат с закрытой масляной лампой в руке вёл путешественников по внутреннему дворику и узким коридорам и лесенкам основного здания, пытливый взгляд молодого учёного подмечал удивительные диковинки. В широких альковах толстых монастырских стен стояло несколько совершенно одинаковых длинных крытых экипажей на больших подрессоренных колёсах - каждый из них стоил целое состояние, и делали их явно по одному заказу... В углу двора над крохотной дощатой постройкой, напоминавшей ряд конур на псарне, горел настоящий застеклённый фонарь - тоже дорогущая вещица. В свете фонаря из каждой конурки вслед проходящим путникам поочерёдно загорались зелёные и жёлтые кошачьи глаза. Слышалось мяуканье - насельщицы постройки, очевидно, реагировали на Сефироса. Непонятно было - то ли они злятся, то ли, напротив, приветствуют своего разумного сородича.