За этими мыслями я преодолела глухой темный коридор без окон, вынырнула к анфиладе комнат, увешанных дорогими картинами. Точнее, это были залы для приобщения будущих леди к искусству, или так называемые «учения прекрасному», под которыми подразумевалось бесцельное блуждание с умным видом от стены к стене.
Дальше меня ждал крытый дворик и на небольшом открытом пяточке небо, затянутое облаками. Не удержалась и выпустила крылья, разрывая платье сзади. Взлетела, перемахивая через стену, чтобы заметить у ворот мальчика посыльного.
Увидев меня, малец чуть не обмер от страха и сел на землю.
— Только не убивай! — взмолился он.
— Что тебе нужно? — смущенно проронила я. Неужели это вести от Корнета или Алана?
— В-в-вот… — стуча зубами, мальчик в драном шерстяном костюме протянул мне посылку. А я только сейчас поняла, что мне нечем ему заплатить. А хотя нет, есть же!
— Вот, держи, — протянула ему увесистую книгу Лежисса. — Если продашь ее, компенсируешь затраты с лихвой. Но лучше, конечно, оставь прочитать.
Но тогда я все равно, считай, не заплатила.
— Хм, — я нахмурилась, припоминая директрису с ее новой прической из заколок и ножей. — О! Вот!
Я потянулась к прическе и вытащила оттуда драгоценную заколку. Вложила ее в его ладонь. И даже потрепала по волосам, облепляющим курносое личико круглой мохнатой шапкой.
— Но-но! — запричитал мальчик. — Мне не поверят, что это мое. И просто отберут…
Казалось, первый страх его прошел, и он теперь уже смотрел на меня более смело. А вытерев потекшие сопли рукавом, заставил меня невольно скривиться.
Вот оно, снова страх промелькнул в его глазах.
— Не бойся меня, — я улыбнулась ему и наконец забрала протянутый свиток, запечатанный сургучом и шелковой лентой. — Значит, отдай своим родителям, пусть они продадут заколку, — предложила я. Мне она все равно без надобности.
— Но нас с братом точно не накажут? — уточнил он с сомнением.
Шмыгнул носом, чтобы снова не пускать в ход и без того мокрый и грязный рукав.
— А сколько ему?
— Двадцать… — ответил малец, отведя взгляд.
Точно соврал.
— А если честно? — заупрямилась я.
— Семнадцать.
Совсем молодые.
Сердце кольнуло приступом жалости. И я поспешила прогнать это неприятное чувство.
— Знаешь что? Ты же помнишь, как меня зовут?
— Да… Элиза Горт из Реткарта, — отчеканил посыльный.