ГЛАВА 1
Голова болела так, словно я забыла выпить на ночь успокоительное. Но самым подозрительным было сведенное судорогой тело. Последние мысли, блуждающие в моей голове, были о предстоящих переговорах в Хельсинки. Только никаких странных событий оно не предвещало. А я себя чувствовала очень необычно. Словно вообще не я была, а кто-то чужой и холодный. Так, нужно постараться вспомнить, что произошло и почему я пребываю в столь плачевном состоянии? О президенте должны были позаботиться, даже если мы вчера отмечали допоздна.
Но никаких признаков переутомления у меня не нашлось. Чувствовала себя на удивление отдохнувшей. Организм не просил стимуляторов и витаминов. Да и постоянной моей спутницы – мигрени, тоже не наблюдалось. Удивительные и невероятные чудеса творятся. Вроде еще с утра сетовала на то, что пора в отпуск отправиться в связи с невыносимо изнурительным ритмом жизни, а тут вдруг… Чувствую себя, как лет в двадцать, ну может, в тридцать. Давно не испытывала приятной легкости. Еще с тех далеких времен, когда была главой МИД и бегала только от трибуны к собственному кабинету.
Вот когда были самые прекрасные дни в моей жизни. И почему я тогда их не ценила? Рвалась все выше к цели. Хотела стать лидером общественного мнения. Выступать на политической арене и защищать народ от попыток ограничить его в правах и обязанностях. На деле же все было совершенно не так. Даже вечные политики сдавались и становились безликой массой. Я же держалась из последних сил на чистом упрямстве и молодом возрасте. Всего-то сорок восемь, кто-то только начинает карьеру, а меня уже на первый срок избрали.
Размышляя о прожитых годах, я пыталась подняться с постели. Но не выходило. Если разум был отдохнувший и прекрасно себя чувствовал, то тело сопротивлялось. Одеревеневшие конечности не желали мне подчиняться и отдавали свинцовой тяжестью. Да что, вообще, вчера произошло? Я мысленно застонала и даже веками двигать не смогла. Медленно, шаг за шагом, я начала перебирать в голове события последних суток, которые, по крайней мере, помнила отчетливо и ясно. Какой день на календаре, с уверенностью сказать не смогла бы.
Сборы в Ванкувере я помнила. То, как мы собирали чемоданы и готовили документы. Завтрак с лидерами конвенции. Последнее интервью перед отелем. Как противно ухмылялись журналисты и то, что от улыбки начинало сводить скулы. Ноги тогда еще нещадно гудели. Пять дней на каблуках не прошли бесследно. Будь проклят тот, кто закупил открытые столы, ни обувь скинуть, ни ноги размять, настоящая пытка. Наверное, пытались тем самым сделать нас всех более сговорчивыми. Добились они, правда, противоположного. Глотки едва все друг другу не перегрызли.