— Здрасте, — почти шепотом сказала Алиса, шагнув и увидев в кабинете милиционера вместо директрисы.
Милиционер сидел возле стола Горгульи, на коленях у него лежала синяя папка, а на ней фуражка с блестящим гербом.
— Проходи, Алиса. — Милиционер встал, заметив попытку девочки покинуть помещение. — Ты ведь Алиса?
Она кивнула, чувствуя, как пол уплывает из-под ног. Время словно повер-нулось вспять, и вот она стоит в том же кабинете ровно год назад, и точно такой же милиционер задает вопросы, которые превращают кровь в колючие льдинки. Календарь на стене упрямо твердил: она заблуждается! Но Алиса не верила календарю, боялась повторения прошлого.
— Почему ты плачешь? — Милиционер присел на корточки, заглянул в глаза. Торопливо достал из кармана помятый носовой платок и протянул ей.
Лицо мужчины плыло и изменялось. Кажется, у того прежнего были усы и бородка. А еще взгляд: холодный, неприветливый. Злой взгляд был. Теперь на нее смотрели улыбающиеся глаза темно-серого цвета, на гладко выбритых щеках алел румянец. Но страх никуда не ушел.
— Усатова, ты Маркину не видела? Битый час ее ищу! — Громкий голос Горгульи, чуть приглушенный разделяющей их дверью, как ни странно, придал Алисе уверенности, прогнал серые призраки воспоминаний.
Ответа Нинки Алиса не услышала. Директриса ввалилась в кабинет, сразу заняв половину всего пространства своим могучим телом.
— Так ты здесь, мерзавка этакая! Теперь тебя наконец заберут отсюда. Всю кровь ты мне выпила.
Директриса схватила со стола какие-то бумаги и принялась обмахивать ими красное, потное лицо. Жидкая рыжая челка прилипла ко лбу, тонкие искусанные губы сжались в нитку. Горгулья тяжело дышала, отчего стала похожа на огромную селедку, выброшенную на берег.
— Вот, товарищ милиционер, полюбуйтесь! — Директриса схватила Али-сину руку и потрясла ею в воздухе. — Нервы все вымотала пиявка безродная. Сил моих больше нет!
— Гражданочка, мы во всем разберемся. — Мужчина, похоже, сам боялся разъяренную Горгулью. Он отошел в сторону, насколько было возможно, и жестом указал на стул. — Не нужно нервничать. — И, обращаясь к Алисе, спросил: — Ты знаешь, для чего тебя сюда пригласили?
— Всё она знает! — Горгулья не унималась и лезла в бой. — Дурочку не строй из себя, Маркина, говори все как есть.
— Галина Георгиевна, — в голосе милиционера появились строгие нотки, — позвольте мне самому вести беседу. Иначе мне придется попросить вас выйти.