-Под спасают, ты имеешь в виду убивают? – тихо спросила я.
Чех кивнул.
-Ты ведь понимаешь, что тебе придется мне рассказать, - спустя пару минут сказала я. -Иначе, я не буду осознавать всю серьезность положения и степень опасности. И не смогу тебе помочь…
Он закрыл глаза, его грудь высоко вздымалась. Мужчина никак не мог взять контроль над собственными эмоциями. Я терпеливо ждала, понимая, что ему нужны эти драгоценные секунды.
-Наша с Ларисой мать попала в секту после того, как отец ушел, - безжизненным голосом начал он. -Мне было восемь лет на тот момент, Ларисе и того меньше. Но, наш юный возраст все же позволял уже понимать, что мать не совсем здорова психически. В этой долбанной секте, она нашла друзей и семью, которых у нее не было. И это было совсем не как у нас, - хмыкнул Чех. -Там семейные ценности были нужны лишь для того, чтобы отбирать у без того несчастных людей последние копейки. Но прежде, чем, сосать бабки из так называемых «прихожан», сектанты окружали одиноких и несчастных людей заботой. Поначалу, нам даже нравилось. Лариса вообще расцвела. У нее было мало друзей, а в секте было много детей ее возраста. Я же, сразу понял, что что-то не так. Просто был старше сестры. Слишком все были ласковыми, приторными до невозможности, а меня это пугало. Мать каждый день посещала многочасовые собрания, где ей тщательно промывали мозги, как и остальным взрослым. За детей брались с четырнадцатилетнего возраста. Так что, мы с Ларисой были в безопасности еще пару лет как. Так я себя успокаивал, - невесело хмыкнул Чех.
Я боялась даже дышать, чтобы не спугнуть поток его неожиданной откровенности.
-Однако, наша жизнь и без того безрадостная, неожиданно превратилась в невыносимую. До прихода в секту, мы жили довольно бедно, но мать много работала и частенько баловала нас конфетами, да и питались мы, хоть и скромно, но не голодали никогда. После того, как ей промыли мозги, она окончательно сошла с ума. Идеология этой конторы требовала полный отказ от мирских радостей и единение с Господом. Поэтому мы перешли на перловку, черный хлеб и воду. Никаких конфет, мяса или фруктов, если только по большим праздникам. Мы забросили учебу, и учили наизусть Библию целыми днями. Нам запрещено было играть во дворе с другими детьми, потому что они были не из секты. Смотреть телевизор, спать в мягкой, уютной постели – грех. Тогда мне казалось, что просто жить – это грех.