— Учту, — пообещала я, принимая его тяжесть.
И ощутила, как медленно, ласково он входит.
***
Костюм, в котором я когда-то бегала на работу, хранился в моей каюте. В свое время я даже успела его выстирать — в душе, под потоком воды, обтекавшей меня сверху донизу, точно липший к телу плащ.
Сейчас блузка выглядела пожеванной, но юбка с пиджачком стойко перенесли все испытания. И казались лишь слегка помятыми. А вот туфли погибли ещё на Алидануме, после пробежки по заснеженному полю. Черные балетки, в которых я форсила на Фогенс-Луле, пропали сразу после возвращения на «Быструю»…
До прибытия на Зейтул оставалось не больше часа, когда я зашла в свою каюту. Оделась и одернула полы пиджачка, встав перед зеркальной панелью у двери.
Духами от моей одежды больше не пахло. И ноги остались без обуви. Я, вздохнув, вышла из каюты. Направилась в рубку к Скевосу, шлепая босыми ступнями по полу. Поднялась по лестнице до нужной двери, спросила на всякий случай:
— Маша, капитан Скевос не занят?
Толстая дверная панель тут же уплыла в переборку. Меня приглашали.
И я вошла.
По стенам рубки и по полу раскинулось изображение Зейтула. Шар планеты переливался глубокими сине-зелеными тонами. Ультрамарином сияли моря, лентами окольцовывая сферу Зейтула. По зеленым полоскам суши темной кружевной вязью тянулись коричневые горные цепи. По ним пунктиром шли белые метки. Заснеженные вершины?
Скевос, лежа на ложементе, неторопливо повернул ко мне голову. Красно-зеленые отсветы, падавшие откуда-то сверху, замерцали на одной половине его лица. Вторая половина, со стороны ложемента, осталась в тени.
Он молча рассматривал меня несколько мгновений. Потом заметил:
— Так ты все-таки идешь. Решила тоже стать… постой, как ты меня тогда назвала? Карбьонарий хрэнов?
Последние два слова Скевос произнес по-русски, но с ужасающим акцентом.
— У меня небольшой выбор. — Я пожала плечами. — Или иду с тобой, или сижу здесь безвылазно. И понемногу превращаюсь во вторую Чайви.
— Ты не обработана Цейреном.
— Нет. Но нас будет роднить тяга к безопасности.
Скевос улыбнулся и закинул одну руку за голову.
— А! Так ты начала разбираться в побудительных мотивах и целях капитанских спутниц? Осваиваешься потихоньку в нашем мире? Кстати, у меня тоже был когда-то один побудительный мотив. До сих пор его помню. С самого начала хотелось увидеть, что у тебя под этой одеждой. Там ведь что-то надето…