–Милорд, вы же знаете, что моя супруга очень занята воспитанием наследника рода де Картсолли! Малышу лишь недавно исполнилось два года! И мне бы не хотелось отвлекать её от этого чрезвычайно важного занятия.
Благочестивое выражение лица самого известного при дворе ловеласа и соблазнителя вызвало новый взрыв хохота. А Андреас де Аржансон сквозь смех раскрыл настоящую причину отсутствия баронессы:
– Ну или благоверная несколько отвлекает вас, мой дорогой Анри, от соблазнения очередной красотки? Как там её? Ах, да! Маркиза Катрин де Ноэль! Помнится, намедни ты мне все уши прожужжал об этой Кати!
– Я влюблён, мой друг! –не стал отпираться де Картсолли – Моя Кати она такая, такая...
– Неприступная, – подсказал другу Торвальд де Аламеро, – Анри, помнишь, как ты однажды весьма убедительно доказывал мне, что лишь недоступная девушка может быть по-настоящему интересна, в отличие от той, что готова упасть в мужские объятия на первом же свидании!
– Но, согласись, Тор, без девушек, что готовы скрасить наши суровые будни, не выдвигая лишних требований, жизнь была бы гораздо печальнее!
Парни снова весело рассмеялись. Тор заслуженно носил среди друзей прозвище везунчика: ещё ни разу за все время их дружбы он не получал отказа от понравившейся ему девушки.
– И за это надо выпить! – радостно подытожил король шутливую перепалку и друзья радостно зазвенели бокалами. Вечер продолжался.
– Смотри-ка! – через некоторое время, когда зал уже начал заполняться посетителями, кивнул куда-то в сторону Анри, ткнув Торвальда в бок локтем, – какие милашки!
Мужчина оглянулся и с некоторым удивлением увидел за столиком у окошка двух аристократок, весело о чем-то болтающих и периодически прикладывающихся к кружкам с элем. Красивая брюнетка звонко засмеялась и отрицательно покачала головой, от чего водопад её волос дрогнул, отражая искры света от многочисленных магических светильников. Торвальд в каким-то странном оцепенением слушал серебристый смех и, неотрывно скользя взглядом по девушке, отмечал красивое лицо с чётко очерченными губами, медового оттенка гладкую кожу, изящные длинные пальчики, что обнимали тяжелую кружку. Когда девушка отпила немного эля и облизала губки розовым язычком, он ощутил, как внутри него словно бы проснулся голодный зверь и, потягиваясь ото сна как дикий хищник, оскалил клыки в предвкушении скорой добычи. И Торвальд неожиданно для самого себя впервые в жизни ощутил острое, почти непреодолимое желание назвать эту девушку своей. Сделать её своей!