Она неуверенно прошлёпала по зимней слякоти к нему. К ночи стало кое-где подмораживать, и от этого слякоть чавкала ещё громче, ломаясь под ногой тонкой кожицей льда.
— Осторожно, тут к воротам горка подходит, — как только он это проговорил, вытягивая к ней руку, её замшевые сапоги на плоской подошве сделали несколько скользящих движений, безуспешно пытаясь зацепиться за обледеневшую поверхность небольшой горки, а Копейкина замахала руками, изображая мельницу, и закряхтела. Он выронил её гитару, но зато ухватил Копейкину двумя руками выше локтей. Она была спасена, но лишь на полсекунды, а затем они оба заперебирали ногами и рухнули в водянистую сырость растаявшего снега.
Он невольно ругнулся, зависнув капюшоном над её лицом, а Копейкина, не зная что ещё сказать, выдавила из себя:
— Трагедия…
— Да, мокро, — подтвердил он.
— И больно… — скривилась она, втягивая воздух сквозь зубы и подбирая к себе ногу.
— И голова опять… — пожаловался он.
— Ударился? — посочувствовала она, кривясь от собственных ощущений тоже.
— Нет, мне твоей китайской лопаты хватило, — заверил он, лёжа на ней половиной корпуса.
Они встали совместными усилиями – она, неуверенно прихрамывая, а он, придерживая её за локоть и талию. Но, переступив один раз, они снова чуть не повалились, в основном благодаря усилиям Копейкиной. Он стал наугад хватать её где придётся в попытках задержать в вертикальном положении, а она сначала постаралась убрать его объятия со своего зада, но в итоге лишь крепче ухватилась за его руку на себе. Через несколько хаотичных пошатывай и взмахов они наконец застыли, обретя хоть какое-то равновесие, и тяжело дыша друг на друга.
— Ты мокрая… штаны… — в конце концов сказал он.
— Это джинсы, — поправила она, вглядываясь в темноту капюшона, почти накрывшего и её тоже.
— Да… я понял, — едва кивнул он и пошевелил рукой, чтобы убрать. Но Копейкина не отпускала его, вцепившись изо всех сил. Он удивлённо вскинул брови, разглядывая её лицо.
— Трагедия… в смысле… просто упасть опять боялась… — смутилась она, отпихивая его руку от себя. Он сразу послушался и отпустил её.
— Ты очень много падаешь, — сказал он, не сводя с неё глаз, таким тоном, как будто это был комплимент.
— Подошва скользкая, — оправдалась она, — утром другая погода была, хотелось погулять потом… похрустеть снегом…