Я кивала и помалкивала. Ну-ну, блажен кто верует, тепло ему на свете!
Когда машина остановилась у моего подъезда, я буркнула «пока» и быстро пошла к подъезду. Всё, теперь мама от меня отстанет с разговорами о Тиме. Надолго ли?
***
Со стороны казалось, что я неблагодарная дочь. Мать для меня старается, а я не ценю хорошего отношения, но мне-то виднее, как всё обстоит на самом деле! Вероника Набатова была тем ещё провокатором.
То есть она могла спровоцировать близкого на истерику, злость, даже ненависть, а сама стояла в сторонке и хлопала глазами. Бабушка, мама моего покойного отца, считала невестку глупой особой, но она ошибалась. Мама была не глупой, а хитрой.
Она хорошо разгадывала характер близкого человека и успешно им манипулировала. Когда чувства остывали, прикладывала все усилия к тому, чтобы неугодный муж оступился, тем самым подав ей приличный повод к разводу. Иногда она это делала неосознанно. Чаще — нет.
И поэтому когда мама позвонила мне через два дня и назначила встречу в субботу утром на даче, я насторожилась.
— Будут только свои, — щебетала она в трубку таким тоном, что я сразу догадалась: и Он там будет. А раз мама настойчиво приглашала меня, то дело нечисто.
Я пыталась долго отнекиваться и говорить, что занята, и вообще устаю, сидя до ночи над переводами, но мама была непреклонна и купила меня только тем, что согласилась с моим отсутствием на её будущей свадьбе.
— Ты прости меня, — вздохнула она. — Я чувствую свою вину за то счастье, что на меня свалилось. Конечно, я должна была дать Тимофею от ворот поворот, но он такой настойчивый. Я не смогла. И не смогу.
Голос мамы изменился, в нём появились стальные нотки, но потом сверху снова полилась сладкая патока напополам с маршмеллоу.
— Я хочу тебя кое с кем познакомить. Оденься так, чтобы хотелось тебя съесть, — добавила она, чем окончательно испортила мне настроение.
— Тогда я не поеду, — ответила я как можно холоднее.
— Ну и сюрприза тогда тебе не видать! — выпалила мама в трубку, снова принявшись описывать, как будет хорошо на нашей благоустроенной даче, которая, к слову сказать, принадлежала её третьему мужу, но тот откупился ею от мамы при разводе. — Ну, пожалуйста! Ради меня!
— Мне неприятно будет Его видеть, — произнесла я устало, исчерпав все аргументы. Маме удавалось успешно давить мне на совесть, я только что выслушала её гневную отповедь, что в кой-то веке матери можно и пойти навстречу. Однако согласиться меня заставил тот аргумент, что она даст мне ключи от дачи для проживания там до лета.