— Почему ты выбрала эту профессию? — Но, когда я услышала вопрос, у меня отлегло от сердца. Значит, мужчине попросту скучно стало, вот и решил немного развлечься разговором с обслуживающим его персоналом.
— Хотела посмотреть мир. — Соврала, так как не считаю нужным, рассказывать ему истинную причину выбора этой профессии.
— Для этого необязательно выбирать столь небезопасную профессию. И на будущее…— он делает паузу, а у меня замирает сердце, от дурного предчувствия. — Я всегда чувствую, когда со мной неоткровенны.
—Хорошо, больше этого не повторится, буду просто молчать, если не захочу отвечать честно на вопрос.
— А у тебя есть секреты? — от неожиданности я вздрогнула. — Чего ты испугалась? — Он даже поддался корпусов вперёд, словно дикий зверь перед смертоносным прыжком.
— Вы меня пугаете. И я не привыкла рассказывать о себе посторонними людям. — Вот сейчас, он не сможет меня упрекнуть, что я его обманываю. Пусть хоть с рейса снимают, мне уже всё равно. Не нравится мне этот разговор, что-то мне подсказывает, неспроста это всё. Ой, неспроста.
— Алина…— словно пробуя на вкус моё имя, протянул он. — Можно исправить это недоразумение, и стать очень…близкими, сейчас, в спальне. — Откровения поедая меня взглядом, ошарашил меня ответом.
— Не думаю, что это хорошая идея, не сейчас ни потом. Давайте оставим всё как есть. — Отвечаю, вцепившись от волнения пальцами в подлокотники кресла.
— Это вряд ли…— улыбаясь, отвечает, а у меня сердце от ужаса замирают. — Как есть уже не получится.
— Я могу идти? — с трудом шевелю онемевшими от страха губами.
— Пока — да. — Смотрит с прищуром на меня.
Я соскакиваю с места, и быстрым шагом направляюсь на своё рабочее место, сердце бьётся так сильно, что, кажется, в любой момент вырвется из груди. Заскочила туда, и облокотившись руками на столешницу, попыталась унять бешеное сердцебиение, сделав несколько раз вздох и выход. Недаром я первый раз испугалась, заметив его пронзительный взгляд. Ведь как чувствовала, что он опасен. Мне бы продержаться ещё немного, и тогда я могу вернуться на родину, там другие законы, в двадцать три мне никто не указ. А тут, всё иначе, его желание — закон. Всё, после рейса, уеду в подготовленное для такого случая место, там меня никто не найдёт. Только я успокоилась, как услышала звук, открывающей двери.