– Чух, а вдруг в этом все и дело? – я почесала зверька по спине и он довольно запыхтел. – Точно, Криса еще в детстве уронили, он сильно головой ударился и в мозгах что-то повредилось.
Чем больше я рассуждала, тем сильнее верила в собственную выдумку. Может быть, и глупо, но мне куда больше нравилось думать о психическом нездоровье лорда, чем предположить, будто я вызвала в нем вспышку страсти.
– Агнесса бы подняла меня на смех, – продолжила я изливать душу Чуху. – Сказала бы, что благородный господин и не посмотрит в мою сторону. Пусть у меня неплохая фигура, но на этом достоинства кончаются. Лицо самое обычное, волосы вечно растрепанны, одежда бедная, манер никаких.
– Чх-чх-чх, – разлохматившись, гремз увернулся от моей руки и решительно направился к подушке.
Наблюдая, как он забавно вытаптывает себе гнездышко в центре и укладывается спать, я кое-как выкинула из головы все мысли о сдуревшем Крисе. Освободившееся место тут же заняли размышления о цирке, который перестанет быть моим домом уже через несколько дней.
– Чух, какой же ты счастливый. Ничего, кроме винограда и подушки для счастья не надо, – я горько вздохнула.
Мозг отказывался принимать тот факт, что Бейлан решил вот так просто, ни с кем не советуясь, выкинуть нас на улицу. Я пыталась представить свою жизнь без цирка, но вместо этого вспомнила, как первый раз переступила порог шатра.
Голодная, продрогшая, едва не падающая от усталости, я словно оказалась в другом мире. Внутри было тепло, сияли огни, а еще вкусно пахло сеном и яблоками. Совсем еще молоденькая, на пару лет старше меня, Лиссандра пила чай с обезьянками из фарфоровых чашек. Все они были одеты в пышные розовые платья и звери точно повторяли движения девочки. Она насыпала себе сахар в чашку, делала реверансы, танцевала и обезьяны, будто заколдованные, делали точно также.
Уже потом я узнала, что на самом деле животные были дрессированные, и Лиссандра вместе с мамой долго учила обезьян слушаться едва заметных команд.
А в другой стороне арены – Дарби и Тилаг. Громадные, тогда они и вовсе показались мне настоящими великанами, с легкостью поднимающими тяжеленные гири. А потом я подняла голову вверх и окончательно пропала. Там, под самым куполом, кувыркалась и парила в воздухе Агнесса. В блестящем развевающемся платье, она напоминала мне и птицу, и сказочную фею одновременно.