После таких испытаний сложно было удержаться и не купить какой-нибудь провиант, благо Ника держала не только мороженое и напитки. На полках расположились заварка, растворимый кофе, лапша, шоколадки, печенье и все то, что девушка закупала под настроение.
Первым делом Ника залезла в холодильник с мороженым и извлекла большой рожок со сливочным пломбиром, залитым клубничным вареньем. Небрежно сорвала обертку и принялась лакомиться. Сердце вновь билось спокойно, а сладость десерта благотворно подействовала на мысли.
Девушка задумчиво начала оглядывать свои владения с придирчивостью нового клиента. В принципе, все смотрелось неплохо. Конечно, чуть не прибрано, но все-таки она моет полы дважды в день и пыль протирает. Надо постараться и поискать настоящие недостатки. Ну и достоинства, конечно. Стоит знать свои сильные стороны.
Вафля громко хрустнула между зубами, мороженое потекло по подбородку. Ника вытерлась тыльной стороной ладони и, пользуясь отсутствием покупателей, начала обход. Она всматривалась в каждую деталь, но никак не могла решить, с чего начать. Ника настолько привыкла к обстановке, что воспринимала как часть себя. А поскольку собой она была вполне довольна и менять ничего не хотела, то и в магазине не получалось сориентироваться.
«Давай, Ника! Соображай! Это твой черствый хлебушек, и ты должна придумать, как выдать его за свежий тост», – свободной рукой она зачем-то растрепала волосы в хвосте. Темные кудряшки покорно вылезли из прически, создавая на голове хаос.
«Так, – поправила Ника стопку с бейсболками, – сейчас ко мне заходят в основном работники яхт-клуба и яхтсмены. Скоро начнут приезжать курортники… Как же быть?»
Девушка запихала в рот остатки рожка и с усилием разгрызла притаившийся в самом кончике шоколад.
Она не относила себя к предпринимателям или успешным торговцам, так что еще никогда ей не приходилось иметь дело с подобной проблемой. Магазинчик был нужен лишь для получения средств к существованию. Никаких надежд или трепетных чувств по отношению к нему она не питала. Ника и не пыталась бороться с пониманием, что эта работа вынужденная, совсем не подходящая для ее живого нрава. Вот только деваться некуда: ничего приличней для себя она не могла найти, а то, к чему лежала душа, было пока недоступно.