Не смог перечить он.
Крепка броня, стрела звенит
На тетиве дрожа.
Сильна любовь, но не сильнее
Острого ножа.
Отец вернул беглянку дочь
И в цепи заковал.
А через год уже другой
Уста ей целовал.
А что осталось от души
Прекрасной Девы той?
Кто знает? Слезы лишь вода!
Вода течёт рекой…
В краю луны цветут сады
Прекрасно-алых роз…
Вильма осторожно пробравшись к обломкам в полуразрушенной стене крепости, заглянула внутрь, туда, где молодой человек сидел на останках лестницы, окружённый рассыпавшимися, подёрнутыми мхом, камнями, и играл на арфе, меланхолично перебирал струны длинными, красивыми пальцами.
Он явно был благородного происхождения – у крестьянина или даже рыцаря не могло быть таких бледных, узких и нежных, как у женщины, пальцев с прозрачными, как бледное стекло, изящно опиленными ногтями. Его руки были такими красивыми и чуткими, что становилось понятным чувственное томление струн и их дрожание, стоило красавцу задеть их и они пели так нежно и грустно, что слёзы наворачивались на глаза.
Рубашка с длинными рукавами, стянутых у узких запястий, была из алого шёлка, с богатой вышивкой у ворота и на обшлагах рукавов. Блио тоже было шёлковым, но из чёрной ткани, застёгнутое на боку пряжкой с драгоценными камнями.
Незнакомец был молод, не старше двадцати лет, широкоплеч, узкобёдр и высок ростом. Чёрные волосы были длинными, спадали почти до пояса и перевиты каким-то странным, замысловатым образом чёрной лентой – Вильма никогда прежде не видела, чтобы мужчины так заплетали волосы. Она мужчин с длинными волосами вообще никогда не видела. В их краю мужчины носили короткие стрижки, в крайнем случае позволяя волосам небрежно ниспадать до плеч. За подобную причёску могли бы поднять на смех, она казалась женственной. Но молодой человек выглядел не женственным…Вильма не сразу подобрала нужное слово под описание. Утончённым. Вот так правильнее, пожалуй – он выглядел утончённо-аристократически. О его острые скулы можно было порезаться, а щёки под ними казались запавшими. Длинные ресницы не могли пригасить яркую синеву взгляда. Бледная фарфоровая кожа неестественно контрастировала с чёрными прямыми волосами.
Арфа, издав нежное, протестующее треньканье, застонав на прощание, стихла.
До Вильмы вдруг дошло, что пробирающие до дрожи синие глаза смотрят прямо на неё, распахнувшись от удивления.