Остальные курсанты давно разбежались. Я побрел в свои апартаменты, оказавшиеся недалеко. Привычно нажал на кнопку замка, который был запрограммирован на мои отпечатки пальцев, и, стукнувшись головой о притолоку, ахнул. Почему эту узкую и низкую норку с металлическими стенами, полом и потолком, серым креслом, серым шкафчиком для одежды, крошечным столиком и полоской зеркала над панелью мебелировки величали здесь каютой? «Каютка» – было бы уместнее.
Сел в треугольное кресло, перегородив всю комнатенку вытянутыми ногами.
Напряжение нескольких часов отдавалось болью в мышцах спины и бедер. Одно дело изобразить Лизу, чтобы разыграть ее подруг, другое – стать ею, чтобы учиться в космической женской академии предсказателей.
Мысли читать не может? Ха– ха, язва– куратор! Могу, да еще как. Вам и не снилось! Вот только насчет девчонки, вы того, господин куратор, ошибочка вышла. Природа промахнулась. Да. Много веков читать мысли и предсказывать будущее могли только одаренные такой редкой способностью женщины. Талант предсказательниц они получали по наследству от мам, бабушек и прабабушек. Мужчины дальше первого слоя чужого сознания не проходили. А я отхватил дара мыслечтения и предсказания больше ста пятидесяти баллов. Лиза исхитрилась угадывать, что попроще, иначе бы ее не взяли в космическую женскую академию предсказателей.
И чтобы тогда делал я?
Учился на создателя кораблей, вероятно, как отец, как дед и прадед. Скука смертная. А вот Лиза собрала первую звездную лодку в десять лет. Дед покачал головой, поправил узкие очки, его любимый предмет из далекого прошлого, и сказал:
– Умеешь.
Лиза улыбалась смущенно, а я залез в нутро гудящей скачущей, словно от нетерпения скорее взмыть в облака лодки, чтобы скрыть тихое отчаяние, мои кораблики не летали, да что там преувеличивать, разваливались еще на поверхности нашего дачного астероида. Лизины модели облепили защитный купол. А мои валялись в коробке со сломанными игрушками.
Своим кораблем я так и не обзавелся.
На борт академии, парящей среди блестящей россыпи созвездий и разноцветных шаров планет, меня доставила Лиза на своем кораблике тысяча пятисотого поколения. Словно рой пчел над гигантским цветком– кораблем, раскинувшимся семиконечной неправильной звездой, порхали космические лодки и челноки. Родители прилетели со своими чадами. Но курсантов следовало оставлять в прозрачном переходном отсеке. Мы заявились туда первыми. Видимо, остальные никак не могли выбраться из теплых объятий мам и пап. В такие минуты, я завидовал, люто, хотелось завыть по– звериному, когда я видел, как дурачатся великовозрастные детишки, целуя родителей, обнимая их, повисая на шее.