Подёргала уздечку, и мерин очень медленно стал разворачиваться широкой дугой. В воротах встал.
Из конюшни выглянул пунцовый старик и рявкнул:
— Жимка! Сюда!
И мерин припустил! Прямо даже резво так добежал и вернулся в конюшню. Тёмный стоял, прислонившись к стойлу, и почёсывал белого кусачего Эсинова коня под подбородком. От удивления приоткрыла рот.
— Слезай, — буркнул конюх и стал спешно расстёгивать подпругу. — Сумки снимай.
Едва успела спрыгнуть, прежде чем седло съехало набок. Парнишка подхватил пожитки, конюх — седло, и потопал вдоль стойл. Когда зашёл к мышастому скакуну, рот у меня открылся ещё шире.
«Мне Резвого дадут?» — закрыла рот. Выдохнула.
Конечно, Резвый не лучший конь ордена, но очень хороший, на нём Мав ездила, когда её кобыла занималась продолжением рода.
Беспрестанно бормоча, конюх оседлал Резвого и подвёл, глядя на меня с откровенной ненавистью. Носильщик помог закрепить седельные сумки. Тёмный с видом победителя (каковым и являлся) покинул конюшню.
Я нагнала его за воротами. Тёмный собирал длинные пряди в хвост:
— Тебе надо научиться решать проблемы не через постель, — он стянул волосы кожаным шнурком.
Раздражение захлестнуло меня:
— Тебе надо научиться вести себя…
— Как?
— Не так раздражающе.
Мимо с грохотом пронёсся экипаж. Тёмный похлопал по шее вьючного серого, затем яблочного, отвязал его, легко вскочил в седло и дал шенкелей. Я тоже.
Мы влились в поток всадников и повозок. Так началось моё первое выездное задание с тёмным, и оно мне уже не нравилось.