Куртка его была порвана, из рассеченной руки, которой он крепко держал меня, торчал осколок стекла.
У меня зазвенело в ушах, но, кажется, больше ничего не взрывалось и не орало. Спасший меня мужчина ослабил хватку, я смогла повернуть голову.
Я бредила.
Похоже, меня контузило взрывом.
Закрыла глаза дрожащими руками, но когда отняла их от лица – ничего не изменилось.
Господин Николас Холд-младший, в своей идиотской кофте с глубоким капюшоном, откатился от меня, привстал на локти, зашипел от боли и вытащил стекло из раны.
Длинные волосы его, как обычно, закрывали лицо, но даже под ними я смогла разглядеть огромную шишку.
Звуки доходили до меня будто сквозь вату. Я присела, потянулась к Никки и аккуратно отвела длинные пряди от его лба. Легонько коснулась ссадины. Это совершенно точно была галлюцинация, потому что Николас не сбросил мою руку, а только поморщился и поднял на меня глаза.
Я с интересом вгляделась в его лицо. Он был очень похож на Лиззи, только как будто на несколько тонов светлей и, как это ни странно, изящней.
– Какой ты красивый, – подумала я.
– Спасибо, – изобразила улыбку галлюцинация и взяла меня за запястье, проверяя пульс.
Рядом протяжно застонал Юрий. Николас положил руку мне на голову, из ушей тут же ушел звон. Восприятие полностью вернулось ко мне.
– Юрий! – в ужасе воскликнула я, оглядывая зал, а вернее то, что от него осталось.
Наследник Александра истекал кровью, и дело было даже не в осколках. В него стреляли. Его мундир был в крови, пуля, кажется, попала ему в плечо. Мужчина потерял сознание, но грудная клетка его вздымалась.
Слава богу, жив! Пока жив.
Вход с балкона был завален, но с противоположной стороны к нам уже бежали гвардейцы.
– Ты не поможешь ему? – спросила я Николаса, от шока даже не задумываясь о том, как он в принципе очутился во дворце.
– Юрию? – Никки откинул челку с лица и с хрустом размял шею. – Зачем?