Молчание. Даже вздох не нарушал застывшую гробовую тишину.
- Ты сдаешься? Ты так боролась со мной, но готова легко расстаться с жизнью? Приди же в себя! Живо!
- Я не убийца. Я могу быть мелочной шлюхой, но не смогу убить человека.
И снова в ответ гробовая тишина.
- За деньги можно купить меня и получить так называемую любовь, но невозможно заставить совесть заткнуться, - на сей раз глубоко вздохнула Рафаэлла. – Вы презираете меня за то, чем я занимаюсь? Но – почему? Каждый расплачивается чем – то за свое удовольствие – разве это несправедливо, что я называю цену и не требую большего?
Вновь он никак не отреагировал. Не прокомментировал. Лучше бы вставил обидное словечко или унизил, как делали остальные, но не молчал так, словно…не просто слушал, но и слышал.
- Я не убивала его! – не выдержала и воскликнула громко Рафаэлла. – Вы не верите мне, да? Не верите! Конечно, проституткам нельзя доверять, но, несмотря на то, что он избил меня, не заплатил и вышвырнул на трассе, я не убивала его. Он назвал меня «вонючей шалавой», а я и не ударила его!
- Ты пахнешь холодным осенним дождем, - неожиданно проговорил Рауль. – Моя жена говорит, что осень всегда пахнет несбывшимися мечтами и разрушенными надеждами. Раньше я любил это мерзкое время года, а вот прошлой осенью я похоронил свою дочь. Был октябрь и шел дождь.
- Комиссар, - бесшумно выдохнула Рафаэлла, больше не видя в нем ни ненавистного копа, ни высокомерного и жестокого палача, а наказанного, как и она, гнусной судьбой. Проклятые наручники не позволяли коснуться его. Она никогда никому не приходилась опорой или поддерживала, отвечая всем так, как отвергали и игнорировали ее, но что – то внутри всколыхнулось при виде запрятанной глубоко его боли. Придвинулась к нему ближе. На секунду показалось, что он оттолкнет ее, но остался в прежней позе.