- Я, кажется, задал вопрос, - резче голос.
Рэд всхлипывает, скулит снова, но отвечает. Знает, что следует за непослушанием.
- Т…т…три месяца, - запинаясь, выдавливает он.
Ухмыляюсь, как и другие дьябольеры.
- Нет, - качаю головой. Он бы посмотрел на меня, если бы я не выдавил ему глазные яблоки. Прелесть регенерации анжеликов в том, что все восстанавливается. И одну и ту же болезненную пытку можно повторять из раза в раз. – Ты здесь всего три дня.
Сломленный и истощенный он начинает выть от боли, от осознания, к чему теперь приведет еще один день.
Улыбаюсь, чувствую это превосходство. Мной восхищаются, меня восхваляют, меня боготворят. Я – их Дьявол, их проклятие, их самое страшное наказание. Даже Палач преисподней меня боится. Все меня боятся. Никто не смеет даже мысли допустить о том, чтобы мне возразить.
Это полное и безраздельное подчинение. Всех и каждого. Мой триумф. Который я возвожу в абсолют.
Но никто не знает, что за ним скрывается то, о чем я никогда не расскажу.
Пустота.
Я знаю, что она есть, я не глуп, но…я не понимаю, почему она здесь. Зачем она здесь? Это бесполезно, бессмысленно, я знаю, что убийства…что власть доставляет мне удовольствие. Но постоянно чего-то не хватает.
Моя изобретательность не имеет границ. Рэд орет и стонет, как ребенок. У него нет никаких шансов выжить, но я ни за что не позволю ему умереть. Он не спит, ни ест, не пьет, он мучается в агонии, которую я для него устраиваю.
- Где твой архангел? – Повторяю вопрос.
Рыдает, умоляет, едва дышит, едва жив. Но этого хватает.
- Ты знаешь, что последует за твоим молчанием, Рэд, - дразню я.
Не сдерживает крика, пытается заставить свое тело умереть. Но не я придумывал правила, не я заставлял бога (или кто там придумал анжеликов?) делать их такими устойчивыми к ранам от рук демонов. Бесполезно.
Но этот идиот терпит, терпит все мои пытки, от которых плохо даже другим дьябольерам. Еле-еле восстанавливается, ничего не видит, слышит только собственный крик боли, но не сдается. Никак не сдается. Их чертова вера!
Беру стакан с кислотой и выливаю на его израненную кожу. Орет, бьется в конвульсиях боли, но пока еще не сломлен до конца. Ничего, я только начал, дальше будет хуже.
Выхожу на улицу и оглядываюсь. Мои шестерки как всегда предано семенят за мной.
- Ты должен сделать это, Тэон, - нашептывает словно дьявол на моем левом плече Вэнс.