Показательно-сосредоточенно принимаюсь сластить, а после перемешивать чай в огромной кружке с абстрактным рисунком, дожидаясь, пока Златая потеряет бдительность. И только девчонка отвлекается на свой бутерброд – кусок багета с ломтиком ветчины, сыра и помидора, заправленный французской горчицей, снова подчеркнуто скромно изрекаю:
- А можно молоко? Так что-то захотелось с чаем…
Бутерброд мигом был отложен в сторону!
И на меня девочка-Халк поглядела очень так пристально-оценивающе. Я бы даже сказал - с пониманием того, что это небольшая, но месть…
Все верно, вредная скандалистка, я не забыл, что ты меня лишила умопомрачительного ужина и всего, что могло произойти после него, отдав желанную еду! Пусть и тем, кто в ней нуждался больше.
Осознание всего этого очень красноречиво отразилось на лице колючего ежика. Но при родителях она не посмела выйти из образа, потому мрачно передвинула ко мне сначала продолговатый кувшин с молоком, ну а после, еще и соль с перцем, не забыв ехидно выдать:
- На всякий случай. Вдруг ты его еще и специями заправить вознамеришься. Могу так же предложить шафран, кардамон, базилик, корицу и… что там у нас еще завалялось?
- Злата! – оп, а тетя Даша на моей стороне!
- Ничего, - миротворчески сообщаю маме вредной забияки, а после, едва сдерживая страдальческие нотки, дополняю: - Я уже привык.
Ох, как Дарья Сергеевна осуждающе поглядела на дочь, а та, в свою очередь, испепеляюще на меня! Был бы почувствительней, непременно подавился, а так лишь уткнулся для надёжности ртом и носом в чашку, чтобы не выдать веселья.
- Что Злата? Я, межу прочим, исключительно в гостеприимных целях интересуюсь? – похоже, о бутерброде мелкая вредина забыла окончательно.
Вот и прекрасно, сейчас со своим расправлюсь и можно будет стащить её порцию. От избытка возмущения, затмевающего ей голову – даже не заметит!
- Угу, исключительно, - не поверив не единому слову, строго глядит на дочь солнечная женщина, скрестив непримиримо руки.
И что удивительно, Златая тушуется под этим взором и пристыжено утыкается в стол глазами, а я… Треш! Понимаю, что перегнул.
- Как обстоят дела с рыбалкой, Владимир Геннадьевич? – стремясь увести тему разговора в другое русло, обращаюсь к молчавшему до этого момента отцу Солнцевой, наблюдающему за перекрестным огнем своих девочек с неприкрытым интересом и по-мужски разумным нейтралитетом. – Открыли сезон?