– Тревор, – ахнула я, внезапно осознавая, что невольно могло стать причиной международной ссоры, но сказать ничего не успела – прямо мне на колени упала записка. Почерк, которому я всегда завидовала, был едва узнаваем из-за обилия клякс, а уж подпись и вовсе выбила из колеи. Тревор не стал дожидаться, пока ко мне вернется дар речи, и попросту выхватил листок из ослабевших рук. Пробежался глазами по строчкам и отчетливо ругнулся, чего за ним прежде ни разу не наблюдалось. Я вскинула на мужа испуганный взгляд, но уверенности от этого не прибавилось – он был взволнован и обескуражен ничуть не меньше.
– Надо собираться, времени мало, – вынес неутешительный вердикт супруг, помогая мне подняться, и утянул за собой в спальню. Сам отправился освежиться в душ, а меня оставил наедине с гардеробом, выбирать самое приличное платье, которое к тому же не требовало помощи при облачении. А ведь нужно ещё и прическу привести в порядок, и макияж нанести... Я не знала, за что браться в первую очередь и тихо паниковала, пока из ванной не вернулся муж в одном полотенце и не начал руководить процессом. Тринадцать минут спустя нас уже не было в доме, а записка, вызвавшая столько суматохи, осталась лежать на столике в гостиной:
«Эльфы сходят с ума. Через пятнадцать минут в обеденной зале. Папа».
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. О семейных обязанностях и любимых родственниках
Ужин в королевской резиденции неуловимо напоминал похороны. Её Величество, облаченная в темно-синий бархат, скорбно молчала, размазывая по тарелке кулинарный шедевр придворного повара, а отец начисто игнорировал трапезу и шепотом переговаривался с Тревором, которого, наплевав на правила этикета, усадил на место супруги. Если вышколенных лакеев и удивила подобная перестановка, виду они не подали и замечаний, понятное дело, никаких не высказывали.
Место Тревора возле меня заняла венценосная королева, и от близости мачехи, которая в общем-то неплохая женщина, я несколько одеревенела, путалась в приборах и в итоге оставила попытки насладиться изысканным угощением. Да и под перекрестными взглядами присутствующих, не сулившими ничего хорошего, аппетит начисто пропал. Мужчины глазами меня разве что не препарировали, но упорно не втягивали в беседу, а отец так и не объяснил суть своей записки, с самого прибытия шушукаясь о чем-то с моим мужем.