Вдоволь нагулявшись и перекусив в любимой кафешке, я отправилась в общежитие Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов, где давно забронировала себе комнату. Рюкзак, в который я сложила все необходимые вещи, уже заметно давил на плечи, к тому же для вечернего выхода в дом Брусницыных надо было переодеться. Всё-таки я собираюсь на суженого гадать, тут особый наряд нужен! В 20.00, облачённая в облегающие джинсы и футболку с черепом, плавно переходящим в смайлик, я вышла на охоту за фактами. На шее болталась моя любимая «зеркалка», в рюкзаке прятались диктофон, фонарик, электрошокер и набор отмычек, который я использовала для несанкционированного проникновения на запретные территории. Экипирована полностью! По давно заведённому мной обычаю, я заглянула на пустынную в этот час Аллею Славы университета, чтобы посидеть у бюста Вознесенского.
Время белых ночей ещё не настало, и незаметно спустившийся вечер окутал город завесой лёгкого тумана. В этом сизо-алом мареве изваяния известных деятелей казались живыми и страшными. Я нерешительно шагнула вперёд. Туман почему-то сгущался у начала аллеи. Напомнив себе, что посвятила жизнь разоблачению разной мистики, я лихо подмигнула бюсту Даниила Гранина, каменно глядевшему на меня с постамента, и пошла вперёд, насвистывая весёлый мотивчик. Тишина стояла жуткая, и я, к своему стыду, никак не могла отделаться от ощущения, что кто-то смотрит мне в спину и идёт по пятам.
Оглядываться и тем более отправиться обратно было ниже моего достоинства, но я всё-таки пару раз зыркнула по сторонам – как бы случайно. И зареклась делать это снова! Бюст Жореса Алфёрова с ухмылкой глянул на меня из тумана, и я могла бы поклясться, что у него были разные глаза – фиолетовый и чёрный! Что это? Может быть, оптическое явление, возникшее от контакта лучей заходящего солнца с туманом? Какая-нибудь дифракция или интерференция, например. Я остановилась, чтобы перевести дух, а потом погрозила пальцем изваянию Нобелевского лауреата.
– Нет в жизни ничего такого, чего не объясняла бы наука, – неубедительно пробормотала я, и глаза исчезли, словно окаменев от приближения слабо подкованной в физике Медузы Горгоны, но ощущение постороннего присутствия за спиной осталось.
Я вскинула голову повыше и неуклонно двинулась вперёд, лихорадочно выискивая знакомый бюст, словно Вознесенский смог бы защитить меня от того, кто скрывался за туманом. Я уже подошла совсем близко к цели, когда приятный бархатный мужской голос заставил меня вздрогнуть: