– Запомни этот миг. И молодой шиповник. И на Твоем плече прививку от него. Я – вечный Твой поэт и вечный Твой …
– И больше ничего, – пробормотала я, закончив катрен раньше времени, а потом радостно выдохнула:
– Миха! Ты! А я тут думаю: кто это следит за мной?
Мой закадычный друг, рассекретив себя, вышел из-за постамента, на котором стоял бюст. Именно друг. По крайней мере, в этом я старалась убедить себя. «И больше ничего». Вот во что переросли те самые ухаживания. Если подумать, то Миша (или Миха, как звала его только я) был очень хорошим, но каким-то до крайности добрым, трогательно-внимательным, старомодно-романтичным и донельзя утончённым, причём и в прямом, и в переносном смысле: с мускулатурой как-то не сложилось. Ну, и стихи читал мне. Вознесенского (по причине отсутствия умения рифмовать свои, наверное). Читал вот у этого самого бюста!
И очень странно, с необыкновенным трепетом смотрел на меня. А мне – в прошлом первой хулиганке двора, заводиле и забияке – хотелось взрыва чувств, необыкновенных переживаний, риска. Для спектакля отношений, мне требовались декорации ещё более яркие, чем весь Питер и весь этот мир! Судьба свела нас слишком рано, потому что я ещё, наверное, не успела повзрослеть, взрастив в себе задатки степенной матроны, интуитивно избегающей эмоциональных встрясок. Мне наоборот хотелось искать их, окунувшись в приключения с головой.
– Радде рад, – улыбнулся он, раскрывая передо мной объятия.
Ответный каламбур мне в голову не пришёл, поэтому я обняла его молча, а потом отстранилась, чтобы получше рассмотреть. В тумане его образ тоже отдавал мистикой, словно мой давний друг был пришельцем из иных миров. В нём и впрямь было что-то нездешнее и волшебное – то, благодаря чему мы всё-таки по-прежнему встречались в Питере каждый мой приезд сюда, вместо того чтобы разойтись, как корабли в Финском заливе.
– Что ж ты на звонки не отвечала? Телефон отключила?
Я рассеянно кивнула, подумав, что не могу ни оттолкнуть его, ни приблизить к себе. В наших отношениях всегда и всё было очень странно, особенно сейчас.
– Как сам?
– Как в Польше. – Миха улыбнулся одними губами, как-то слишком внимательно глядя мне в глаза.
– То есть?
– А у кого картошки больше, тот и пан!
– Ну, тогда привет тебе, пан Миха. – Я хлопнула его по плечу и глянула на часы.