— Ивана друг и мне не враг, — скрипучим голосом отозвалась на мои мысли избушка. — Дверь-то прикрой, выморозишь тепло последнее, не топили печь, почитай, уж семь годков. Летний зной хранила, прибрав до поры. Кто такая будешь?
— Яга я новая. Здравья тебе, избушка. А кто такой Иван?
— Тьфу ты, — будто чихнула избушка. — Колечко-то у тебя откудова? Украсть его нельзя, значит, Иван дал. Али не знаешь такого?
— Волк?
— Наконец-то! Яга, говоришь... Чую запах на тебе Василискин, как жива-то от неё выбралась? Видать, Кащей рядом был. Как он там, горемычный?
По мне так странное отношение к супруге Кащея и к нему самому, но местным оно, конечно, виднее.
— Не похожа Василиса на душегуба, ревнива только сверх меры, а Кащей... Да вроде хорошо всё у него. Жена любит, он её ласково зорькой красной зовёт, доверяет опять же. Обещал в гости к нам наведаться. А что, давно не был?
— С тех пор, как Сияна... Ох, горько вспоминать, не будем старое на ночь глядя бередить. Давай, подарки доставай, стол накрывай, знакомиться по-человечьи будем.
— Кхм, нет у меня даров и еды тоже. Все вещи остались в снегу придорожном. Уж не взыщи, избушка, нечем мне тебя задобрить, — досадно стало, что такой растеряхой оказалась, но со мной частенько всё наперекосяк идёт, привыкла уже.
Избушка понятливо крякнула, а после сама собой расстелилась на широком столе скатерть белоснежная, да лучины зажглись, мрак рассеивая.
— На голодный желудок спать нельзя. Не кручинься, Яга, будет у тебя ужин.
— Скатерть-самобранка?! — ахнула, не веря, что старинный артефакт в рабочем состоянии увидела. — Я о таких только читала. Ох, и наемся сейчас!
— Эта только браниться сама может, а не кушанья готовить, — хихикнула избушка. — От того и самобранка, что говорлива очень. Но и от неё польза есть, чего немой прикидываешься, старушка?!
— Тоже мне, молодуха нашлась трёхсотлетняя, — отозвалась скатерть. — А с голоду и со мной никто не умирал. Сейчас всё обскажу, что взять и как приготовить.
Угомонились мы едва не к рассвету, проверяя, где ещё осталась крупа, мышами не съеденная, дрова не отсыревшие и корешки не сгнившие. Насмеялись над шутками скатерти-самобранки, обсудили качество магического образования, в последние годы упавшее, а там и еда подоспела. Супец грибной душистым вышел, с удовольствием поела, но оставила немного — вдруг гости нагрянут, больше, всё одно, ничего нет. Даже в предрассветный час огонь в печи всё ещё горел ярко, треща дровами и радуя глаз игрою своей, тепло в избушке стало и уютно. Пригревшись и наевшись, уснула на лавке, что у стола стояла и показалась мягче перины. Долгий был день, непростой, но всё ж я жива, сыта и на месте, куда должна была к сроку попасть. А что дальше будет, грядущий покажет, уже почти наступивший...