Тропка оказалась не только скользкой, а ещё и узкой, словно не на человека была рассчитана. Даже одна нога едва умещалась, скользя и подворачиваясь, не иначе, как специально Василиса расстаралась. Но тренировки вместе с магами-боевиками не прошли даром, и бегом я быстро, упав всего пару раз в довольно мягкие и почти не глубокие сугробы, добралась до избушки. И её мне стало жалко более, чем себя, потерявшую багаж и оказавшуюся в зимнем лесу без крошки хлеба и сменной одежды...
Посреди опушки, сидя на земле, небольшой дряхлый домишко с покосившейся крышей, горько вздыхал. И в такт этим вздохам тихо позвякивала цепь, что тянулась от протянутых курьих ног к большому столбу, уходящему в небо выше самых старых елей. Слова, что говорить требуется для опознания меня в качестве хозяйки, застыли на губах, так и не слетев.
— Кто ж тебя, словно пса цепного, приковал? — бросилась к ногам избушки, рассматривая синие следы. — И ещё холод от цепи этой... Это так за тобой Василиса следила?!
Забыв о себе и голоде, что давно уже мучал, куда уж, увидев такие страдания, о животе собственном переживать задумалась, как помочь. Попробовала хоть как-то отогреть заледеневшие курьи ножки, которые, похоже, уже не держали избушку, потому и не стояла она, на землю студёную упав. С другими оно всегда проще, чем с собой колдовать, хоть и управляю огнём, а теплее мне от этого не становится. Призвала родную стихию, чтобы совсем легонько коснуться металла и не обжечь, нагрев тот чрезмерно. Избушка дёрнулась, словно только что заметила присутствие человека рядом, и отвернулась, скрипя ставнями. Цепь вновь зазвенела, но теперь от её движения оставался след подтаявшего снега, значит, бедняжке будет полегче. Правда, разговаривать со мной и, тем более, пускать внутрь, похоже, избушка не собиралась, продолжая хранить молчание. Ни на вопрос не ответила, ни, тем более, не поблагодарила. Да я не в обиде, на морозе и гордость меньше становится, сама уж попрошусь.
— Избушка, избушка, повернись туды дворцом, сюды крыльцом, — вроде бы верно вспомнила, но всё оставалось по-прежнему. — Пусти погреться, замерзаю совсем.
Вздохнула, сама обошла домишко, забравшись на спупени, грозящие рассыпаться трухой прямо под ногами. Попробовала дверь открыть, но тщетно — заперто, не рады здесь гостям. Впрочем, и я бы от такого обращения перестала людям доверять. Делать нечего, придётся ночевать на крыльце, может, и не замерзну, если не спать. Дабы отвлечься, достала колечко, волком подаренное или просто переданное на временное хранение, ведь известного повода разбрасываться столь дорогими вещами у оборотня вроде бы нет. Сине-белая вьюга вновь заворожила так, что голова закружилась, и я упала, ударившись головой, а после вовсе перевернувшись кувырком. И как такое могло случиться?! Вот только если дверь за спиной распахнулась...