Дальше еще что-то, но я залилась слезами и буквы просто размылись. Я бросилась к двери, путь перегородила секретарь. Она что-то говорила, но я не слышала. Когда я бросилась к окну, женщина закричала, из кабинета выскочили заместитель и ректор.
Господин Парног схватил меня за талию и одним рывком посадил в кресло, словно игрушку. Я попыталась вырваться, орудуя руками по его плечами и груди, как молотком, но он оставался неизменным. Словно ничего не происходило.
– У нее что, припадок? – поинтересовался заместитель.
– Не знаю, она письмо получила... – начала секретарь и указала на клочок бумаги, что лежал на полу.
Господин Фрог-суа подошел, поднял и быстро пробежал глазами по листку.
– Доктора, – проговорил он и, сложив письмо, убрал его во внутренний карман.
Я продолжала биться в истерике, пока громкий и резкий крик не заставил меня остановиться.
– Хватит! – заорал над моим ухом заместитель. – Надеюсь, эта кикимора захватит успокоительного...
Я поморгала. Первый раз слышала, чтобы преподаватели обзывали друг друга. Ректора это ничуть не смутило. А меня просто поразило! Я была согласна, что наш доктор не красавец, но и не настолько страшный, чтобы так обзывать. И, вообще, он мужчина.
Я продолжала реветь, только молча. Подрагивая и укутываясь в кофту, словно пытаясь отгородиться от всего мира.
– А вот и доктор, – всплеснул руками заместитель и только сейчас отошел от меня.
– О, что тут у нас? – наклонился ко мне мужчина, заглядывая в глаза. Долго со мной возиться не стали. Дали успокоительное, а потом отвели в лазарет.
Когда меня уложили, я уже практически спала. Веки отяжелели и тело обмякло. В голове наступила такая пустота. Наверное, даже у младенца было больше мыслей в голове, чем сейчас у меня.
Я перевернулась на бок, засунула руку под подушку и уснула.
Мне снился дом. Нет не этот, а тот, из детства. Большой, красивый. С отдельной спальней. С огромными окнами, что выходили в сад. Я видела всех родных, и от этого становилось так хорошо. Такая сладость и такое блаженство растекалась по телу. Я была счастлива.