Перед глазами Мари пронеслись пугающие картины. Воображение уже рисовало мерзкого мужчину, похожего на месье Жана, который хватает ее и бросает на кровать. Заметив ее испуг, «маман» только посмеялась и ненадолго ушла из комнаты, чтобы распорядиться насчет новенькой.
Спустя примерно полчаса Мари уже нежилась в теплой ванной, с наслаждением смывая с кожи накопившуюся грязь, и если бы не мысли о ближайшем будущем, то можно представить, что попала в сказку.
В подвале у мадам Жюли было тепло, сухо, чисто. После купания девушку одели в новое платье, накормили горячим супом и отвели в комнату в дальнем конце коридора.
Стены здесь оказались толще, чем везде. Это насторожило Мари. И дверь — тяжелая, дубовая, запирающаяся на ключ. Внутри не было ничего, кроме огромной кровати с алым покрывалом.
— Располагайся и жди, — распорядилась мадам Жюли. — Если что-то понадобится, позвони в колокольчик, — она указала пухлой рукой на красный шнурок, висящий в изголовье кровати.
Мари сделала несколько шагов внутрь комнаты. Дверь захлопнулась за ее спиной, дважды повернулся ключ в замочной скважине. Заперли. Стало страшно. До тошноты, до потери сознания. Девушка в панике бросилась обратно, застучала по двери, разбивая руки в кровь... Она даже не вспомнила про шнурок у кровати.
На ее крики никто не отозвался.
Мадам Жюли ушла по своим делам и возвращаться явно не собиралась.
Пять шагов в одну сторону, пять — в другую. Мари старалась не смотреть на кровать, занимающую большую часть комнаты. Красное покрывало по цвету напоминало кровь, вызывало отвращение и приступы паники.
Девушка забилась в угол, сжалась в комочек и закрыла голову руками, но приступ кашля не позволил ей получить и это утешение. Каждая минута казалась настоящей вечностью, и Мари то хотелось, чтобы скорее все закончилось, то, напротив, чтобы о ней забыли. Умереть от голода в одиночестве казалось куда более привлекательным вариантом.
Несколько раз за дверью раздавались шаги. Девушка с ужасом ждала, когда в замочной скважине повернется ключ… но никто не появлялся. Через некоторое время на смену ужасу пришло полное равнодушие. Мысли стали вязкими, тягучими. Веки отяжелели, и Мари провалилась в тяжелую дремоту, из которой ее вытянул страшный звук.
Дверь открылась. На пороге показалась мадам Жюли и высокий, атлетически сложенный мужчина в черном пальто.