В такое трудно поверить, но блестящему испанскому аристократу Леандро де Лари графу де Скорси, две недели назад прибывшему в Париж по делам, в конце минувшего августа сравнялось вовсе не тридцать три года, как все считали, а на несколько веков больше. Но… об этом знали лишь немногие избранные. И он предпочел бы, чтобы все так и оставалось.
— Леандро, вы давно не дарили мне цветы! — капризно-кокетливый голос Женевьевы сейчас казался навязчивым комариным писком.
— Да, Жани… — Леандро взглянул на часы. — С тех пор прошло целых три часа.
— Вы серьезно? Букет хризантем? Считаете, что это цветы?
— Не только я страдаю этим заблуждением, — невозмутимо отозвался Леандро, по-прежнему следящий за действом на сцене. — Сегодня днем продавщица из магазина на Ла Файет утверждала, что хризантемы считаются именно цветами.
— Но это точно не цветы для девушки нашего круга, — обиженно фыркнула Жани, поморщив свой хорошенький носик.
— И как же выглядят цветы для девушки нашего круга? — поинтересовался Леандро.
— Корзина алых роз или белые лилии вполне бы подошли. Но, в любом случае, приличный букет не должен дешево стоить.
— Вот как? А вы разбираетесь в этом вопросе? — граф на мгновение отвлекся от представления, чтобы взглянуть на свою спутницу. — И сколько же должен стоить букет для девушки нашего круга?
— Никак не меньше ста франков! — заявила Женевьева с торжествующей улыбкой.
— Спасибо! Теперь я буду знать.
На сцене шел заключительный акт оперы. Принца Максимилиана расстреляли и начались народные ликования.
Леандро задумался, погрузившись в воспоминания о давно минувших событиях и родной Альвароссе. Сейчас уже никто даже не подозревал о существовании такого государства. Его территория ныне была неотъемлемой частью Испании — Ватикан не мог допустить, чтобы люди знали, как под носом у наместника Святого Петра возникло и процветало королевство чернокнижников. Из исторических хроник было изъято все, что касалось этой страны. Ныне об Альвароссе помнил лишь граф де Скорси да несколько его слуг из числа таких же, как он, нелюдей.
— Леандро, дорогой, нам пора. Отец передавал, что ждет вас сегодня за ужином, — не унималась мадемуазель Бенуа.
Граф вздохнул. Женевьева никогда не знала, когда следует помолчать. Дочь успешного промышленника, она мнила себя дамой самого высокого света и порой бывала совершенно невыносима. Если бы не деловые отношения с отцом Жани, Леандро придумал бы способ избавиться от ее общества, но, увы, дипломатия требовала жертв. Давнее партнерство с месье Бенуа в настоящее время переживало расцвет, а два дня назад граф де Скорси и вовсе случайно узнал о собственной близкой свадьбе с Женевьевой. Это не вписывалось в планы самого Леандро, однако до поры приходилось делать вид, что он ни о чем не подозревает.