***
Парк имени одного из давних императоров располагался вокруг живописного озера. Недавно мощеные дорожки парка обновили, потому ступать по гладким камням было приятно, и я не заметила, как увлеклась прогулкой. Ветви деревьев чуть покачивались, листва шелестела, а цветы, высаженные вдоль дорожек, источали приятные ароматы. На какое-то время я позабыла о своих тяготах, о том, что так с самого утра и не ела, и просто отдалась на волю блаженству, которое дарила природа.
Аккурат в тот момент, когда на моих губах и появилась улыбка, кто-то вознамерился испортить мое настроение и налетел на меня, едва не сбив. Нет, все же сбив. Ведь, если поначалу я удержалась, то когда машинально сделала шаг вперед, вскрикнула от боли в правой ноге и обрушилась на колени.
— Больно, — не удержалась от вскрика я, хватаясь за ногу.
Я ожидала, что неизвестный или неизвестная окажет мне помощь, но никто и не думал этого делать или даже извиниться. Подняв глаза на виновника, я сердито нахмурилась, рассматривая высокого молодого мужчину в дорогих, но значительно устаревших одеждах, еще и пребывающих в довольно плохом состоянии. Стыдно такое говорить, но из его камзола даже нитки торчали, словно некому было позаботиться о внешнем виде странного мужчины. Его светлые волосы — намного более длинные, чем того требовала мода, ворот рубашки был расстегнут и на нем даже, о, ужас, не хватало нескольких пуговиц.
— Вам не кажется, что вы, хотя бы, должны извиниться и подать мне руку? — не удержалась от колкости я. Впрочем, ждать милости от этого бесцеремонного субъекта я не собиралась и, подхватив порядком измятую газету и ридикюль, поднялась сама. Нога побаливала, но спину я держала ровно, не собираясь показывать слабости перед неизвестным мужчиной.
Молодой мужчина повел головой, не понимая, откуда или вернее почему раздался мой голос или попросту выражая неудовольствие, что какая-то особа и вовсе посмела ему высказать свои претензии.
— Вы слышите, что я вам говорю? — попыталась я еще раз, но и теперь мужчина не собирался отвечать. Единственное, на что он отважился, это взглянуть мне в лицо. В его неожиданно красивых серых глазах горело искреннее изумление и какая-то необъяснимая горечь.
Что происходит?
— Как знаете, — отряхнула я от пыли ридикюль и, обойдя его, заспешила вперед, надеясь, что пугающий субъект не последует за мной. Вдруг он какой-то разбойник или безумец?