– Ты ушиблась? – он растерянно всмотрелся в ее лицо. – Где болит?
Люда в ответ лишь обиженно втянула носом воздух.
– Ты чего молчишь? Язык, что ли, прикусила?
Нет, он еще и хамит! Несся на отвратительной громадине, не замечая вокруг живых людей, а теперь еще и кричит.
– Как это вы еще заметили, что снесли своим локомотивом кого-то, – шипит Людмила. – Могли бы молча переступить.
Парень удивленно отстранился, вскидывая бровь.
– То есть я еще и виноват? Тебе на тротуаре места мало, ты решила на дороге постоять. А я тут, мерзавец, почему-то ехал и не потрудился предположить, что тебя вдруг что-то осенило или захотелось облака посчитать. Нет, а ведь довольно логично: дорога есть, почему бы прямо на ней и не расположиться. Подумаешь, автомобили едут. Мы же тут стоим… Или ты ценный научный сотрудник, на которого внезапно снизошло вдохновение прямо на проезжей части? Ты научный сотрудник, спрашиваю?
– Нет, – вздохнула Людмила. – Я всего-навсего простой абитуриент. Давите меня, сколько захочется.
Парень секунду рассматривал девушку.
– Ну вот если простой абитуриент, значит, нечего стоять и ворон своим видом настораживать. Давай, помогу встать.
– Я сама, – обиженно процедила сквозь зубы Людочка, пытаясь приподняться. Это ей не слишком удалось – правая лодыжка настойчиво заныла.
– Давай, говорю, чего кочевряжишься, – усмехнулся брюнет, крепко беря ее под руку.
Людочка отметила про себя, что он довольно сильный. Парень приподнял ее, будто пушинку, и оценил придирчивым взглядом.
– А ты крупная, – почти уважительно отметил он.
Людочка взбрыкнула в праведном гневе:
– Я не крупная, у меня кость широкая.
Брюнет усмехнулся:
– Да. Она у тебя еще и тяжелая.
Он осторожно подтянул ее поближе к себе и направился к зданию университета. Людочка ускоренно перебирала ногами, пытаясь успеть за его размашистым шагом, все также удивленно отмечая про себя, насколько у него твердые руки. Ведь понятно же, что такой франт не трудился в жизни ни дня. Наверняка все, что ему полагается, жизнь преподносит этому хаму сама, по собственному желанию, на блюдечке с позолоченной каемочкой. А тело жилистое, хоть и слегка худоватое. И невероятной ширины спина с рельефными квадратными плечами.
Он дотянул Людочку до кабинета приемной комиссии и опустил на один из стульев, стоящих в коридоре. Сверху, довольно больно, бросил на колени ее же пакет. Тот самый, который с пирожками, и который Людочка невиданным чудом сберегла, не оставив хрупкой женщине на вокзале на сбережение. Конечно, Людочка бы предпочла, чтобы у нее во владении остался не этот пакет, а все же сумка и вверенные ей денежные средства. Но об этом она сейчас не хотела думать, чтобы долговязый грубиян не увидел ее слезы сожаления. Но он, правда, и не смотрит, изучая дверь приемной комиссии.